Ростки силы
Шрифт:
— Пасынок, — это слово почему-то развеселило отца Хагена. — Да он одного роста с тобой!
Хаген растерянно покосился на меня, словно бы проверял, не обманул ли его отец, и действительно ли я так вымахал.
Мать, выпрямившись по струнке, в ожидании уставилась на Хагена.
— Ах, да, — опомнился он. — А это мои родители — Ирма и Вольф Боуль.
— Рад познакомиться с легендарной четой демоноборцев, многое о вас слышал, — я протянул ладонь и пожал крепкую руку Вольфа Боуля, а затем и протянутую руку Ирмы.
Она
— Слышали, вы вступили в отряд Мари Дерей?
— Да, это так.
— Рада, что вы выбрали эту работу. Может быть, хотя бы вам, Теодор, удастся убедить нашего Хагена, что это занятие куда лучше и интересней, чем обучать детей, — она осуждающе покосилась на Хагена, а тот недовольно фыркнул:
— Мама, давай не будем. Я сам знаю, что мне делать.
— Конечно-конечно, — наигранно согласилась она, и когда она продолжила говорить, в ее голосе сквозил едкий сарказм: -Знаешь, какую бесперспективную профессию выбрать, знаешь, на какой сомнительной и проблемной женщине жениться. Ничего личного, Теодор, — она резко повернулась ко мне. — Но наш сын мог найти кого-нибудь и помоложе, и без довеска в виде двух детей, а еще без проблем с законом.
Ух ты, а мать-то у Хагена еще та стерва. Теперь ясно, почему у него с ними такие натянутые отношения.
— Прекрати! — разозлившись, повысил голос Хаген.
— Вообще-то у моей матери нет проблем с законом, — решил я заступиться за Эл. — То, что произошло — чистой воды недоразумение.
— Мы охотно в это верим, — вступил в беседу Вольф. — Но — она пропала.
— Да, и это вызывает подозрения, — влезла Ирма, недовольным тоном перебив мужа, но он, придержав ее за локоть, как бы намекнул, чтобы она ни лезла и помолчала.
— Так вот, — продолжил спокойно Вольф, — Элайна пропала и неизвестно вернется ли она вообще. А годы идут, Хагену нужна семья, а мы с Ирмой уже давно мечтаем о внуках. Понимаешь?
Я кивнул, по-человечески я его, конечно же, понимал, но совсем непонятно к чему он вообще мне это говорил. Нет, я знал, что обычным людям нельзя иметь больше одной жены. Но, честно говоря, и аристократы нечасто заводят больше одной супруги. Насколько мне известно, даже Ворлиар, будучи императорам, мог бы использовать те же права, что и адаманты и заводить целые гаремы, помимо трех законных жен. Но он был женат лишь на одной — на Камилле Ворлиар в девичестве Камилле Кройц.
— Хватит, — сквозь зубы с угрозой произнес Хаген. — Они этого не станут делать, как и я.
— Что делать? — я в непонимании уставился на Вольфа, но вместо него ответила Ирма.
— Вы должны официально признать Элайну мертвой.
— Ты хотела сказать — отречься от нее, — сердито произнес Хаген.
— Так, погодите, — влез я в разговор, — объясните наконец.
— Хаген не аристократ, а значит, ему не положено иметь вторую жену. А пока твоя мать считается живой, второй раз он жениться не сможет.
— Я и не собираюсь жениться второй раз! — гневно воскликнул Хаген. — Я буду искать Эл до тех пор, пока не найду. Это понятно?!
— Но, Хаген, что если все твои поиски напрасны? — вкрадчиво произнесла Ирма, заглядывая ему в глаза. — Что, если она и впрямь уже мертва?
— Все, с меня довольно! — в край разозлился Хаген. — Достаточно семейных встреч и этих бесед. Я сегодня же уезжаю из Масскара! Уходите!
— И куда же ты подашься? —с невероятной невозмутимостью спросил Вольф, а Ирма тут же саркастично добавила:
— Наверняка Вернешься в Аргаз, да? Продолжишь обучать избалованных и заносчивых детишек? — она обдала его колкой улыбкой, резко развернулась и, широко распахнув дверь, яростно зашагала прочь.
Вольф какое-то время сверлил Хагена осуждающим взглядом, затем резко переключился на меня:
— Подумай о моих словах, Теодор. Этим ты не только поможешь Хагену, но и себе с сестрой. Вас больше не будут ни в чем подозревать, перед законом вы будете чисты. И если твоя мать действительно вляпалась во что-то... — Он недоговорил, коротко кивнул на прощание и покинул комнату, прикрыв за собой дверь.
Хаген в этот же миг сердито выдохнул и устало плюхнулся на кровать.
— Хаг, — позвал я, — что именно они имели в виду? Объясни-ка, сам знаешь, я в брачных законах не силён.
— Это не брачный закон. Это предательство и отречение от Эл, — сердито ответил он. — Если вся семья признает пропавшего без вести человека мертвым, он становится таковым на самом деле, даже если он жив. Он теряет все права: ничего не может наследовать, не может в дальнейшем жениться или восстановить брак. Даже его дети теперь таковыми не считаются. И это такой процесс — по сути необратимый, понимаешь?
— Это бред какой-то, — скривился я. — Глупее закона я не слыхал. В Виреборне разве есть какой-то учет граждан? Никто ведь не записывает, кто умер, а кто родился — если ты не аристократ. Или, например, с женитьбой — можно разъезжать по городам и в каждом заводить жену. И вряд ли об этом кто-либо когда-нибудь узнает.
— Ну, ты не совсем прав. Во-первых, все же есть риск, что кто-то узнает — и за такие дела полагается смертная казнь через сожжение. Во-вторых, монахини делают записи о брачующихся на алтаре Манушермы и молодожены прикладывают к нему свои ладони. А в храме Йолим есть золотая стена, где пишут имена усопших. После восстания Теней жрицам смерти пришлось потратить не один год, чтобы записать всех погибших виреборнийцев.
— Погоди, — перебил я, — тот алтарный камень, который вы трогали во время свадебного обряда?