Росток
Шрифт:
Сам щит формировали из тонких полос древесины, которые получали специально настроенным рубанком. Получая на выходе узкие ленты шпона. Их смачивали в клее и укладывали на это нижнее лекало. Слой за слоем. Поворачивая каждый последующий на пятнадцать градусов. Примерно.
По завершении этой «аппликации» сверху ставилось верхнее лекало. А на него уже водружали бобину с коробом, заполненным песком. Что позволяло заготовку придавливать прямо душевно. Как в хорошем прессе.
И теперь они проверяли первую клейку…
— Грязный-то
— Глину легко отбить и оттереть. Ты погляди на прочность.
И постучал заготовкой щита о ближайшее дерево. Отчего большая часть налипшей глины отвалилась. Но главное — стало понятно — деревянная основа получилась намного прочнее натурального дерева. Да, не такая водостойкая, как хотелось бы. Но вполне на уровне.
Клеем Беромир потихоньку занялся еще весной. Пустив почти все запасы бронзы и меди, полученные от Гостяты, на сепаратор, без которого ничего бы не вышло.
Корпус и шестеренки он отлил из бронзы по выплавляемым восковым моделям. Центральный стержень выковал из железа, как и еще кое-какие детали. Диски же выколотил на дубовой оправке из меди. Ну и собрал все это в компоновке этакой вертикальной «прялки» под ножной привод.
Где-то к свадьбе только и успел.
Получилось в чем-то спорно, но это работало — он смог получать обезжиренное молоко и, как следствие, творог. На базе которого и гашеной извести можно было делать водостойкий вариант казеинового клея. Причем быстро и относительно дешево. За маленький ножик ему обязывались в течение всего сезона привозить молоко с трех коров. Сезон уже заканчивался, но весь предыдущий период он просто пускал привозимое молоко в пищу. А на будущий сезон сговорится, если доживет. И тремя коровами уж точно не обойдется…
— Добротно, — произнес друид, постучав по щиту и послушав звук, идущий от него.
— Давай как очистим эту основу и проверим ее на прочность. Покидаем дротики. Побьем копьем. Порубим топором.
— А надо ли? Ведь и так видно — хорошо все. Обклеивай тканью, али даже сразу кожей. Обшивай кожей по краям, а лучше оковки сделай сверху и снизу, ну и ставь кулак кованый.
Беромир усмехнулся.
Веселило его местное название умбона — кулак. В принципе, верно. Но слух резало. Впрочем, тут он лезть поперек местной традиции не спешил.
— Надо проверить — довольно ли толщины или, быть может — мало, али наоборот — перебор и можно его облегчить.
— Любишь ты голову себе морочить. Истину тебе говорю — у ромеев скутум слабее выходит.
Ведун хотел было что-то ответить, так как его несколько напрягли слова друида, но тут кто-то крикнул:
— Ромей! Ромей идет. Гость торговый!
Отставив щит в сторонку, Беромир направился облачать. Да и остальных стоило подготовить…
Минут через двадцать пять небольшой торговый корабль причалил к мостку. Члены его экипажа вполне сообразили, как пользоваться торчащими «пеньками» столбов. Видимо, не впервой. А может, это было слишком очевидно, и они сориентировались.
—
— Все, что нас не убивает, делает нас сильнее.
— А это все откуда? — сделал он неопределенный жест, описывая длинный дом, большой навес с прочими постройками и даже катамаран.
— Небесным научением да упорным трудом.
— Ну да, ну да. — покивал он, не веря. — Ты добыл тот сладкий порошок, которым похвалялся? — спросил Арак, хотя смотрел уже не на собеседника, а на целую толпу молодых ребят, которые стояли невдалеке. Сразу за щитами и копьями, прислоненных к плетню за их спинами. Ну так, чтобы легко разглядеть, но и не совсем напоказ. Словно спешно отложили, упражняясь.
— А как же? — ответил ему Беромир и кликнул нести.
Вышли Мила со Златкой.
Вызвав у Арака еще большее удивление. Почти ступор.
— Вы чего тут делает?!
— Так, Гостята помер. — ответила женщина и, кивнув на ведуна, добавила: — Вот — с зятем живу, а дочь — с мужем. Али не знал?
Роксолан скосился на Боряту, но тот лишь развел руками:
— Так, ты не спрашивал, вот я и не говорил.
— Интересно… — холодно процедил Арак.
Бросил убийственный взгляд на ведуна и отошел к кораблю. От которого уже выступил торговец и какой-то немолодой человек с умными глазами.
Он подошел.
Осторожно и довольно вежливо что-то спросил на латыни. По жестам было понятно — хочет посмотреть сахар поближе. И Беромир кивнул раньше, чем купец открыл рот, чтобы перевести.
Вон — глазки округлил, но ничего не сказал.
А этот мужчина, разложившись, взял совсем немного белого порошка и стал его изучать. Пробу снял, удостоверившись в сладости. А потом провел несколько повторяющихся опытов, видимо, пытаясь проверить — не имеет ли он дело со свинцовым сахаром. Беря каждый раз крошечную пробу из разных мест корчаги.
Закончил.
Повернул к купцу и что-то пролепетал. После чего удалился, но недалеко. Расположился на лавке, которую тут поставили среди прочих, дабы посидеть у воды, лягушек послушать.
— Удивил, — честно ответил торговец, глаза которого горели удивительных блеском. — Откуда ты его взял?
— Это лесной сахар. Сродни индийскому, но добыть его можно только в этих местах и только при благоволении лесных духов. И, в особенности Хозяйки леса.
— Кто это?
— Вы ее знаете как Артемида или Диана, а мы зовем — Хозяйка леса или Лесная дева.
Купец кивнул, принимая ответ.
Начали торговаться.
Внезапно оказалось, что торговец совершенно не ожидал, что Беромир действительно добудет сахар. И рассчитывал он на шкуры. Пусть и много, но просто шкуры. Взяв под них с некоторым запасом разных товаров на мену. Чтобы иметь маневр и гибче торговаться.
— Слушай, давай сделаем так, — произнес Беромир. — Ты сейчас вытаскиваешь все, что привез мне. Не остальным, а мне. Мы это сторговываем на столько сахара, сколько получится. Потом ты идешь по остальным. И возвращаешься снова ко мне.