Ростов Великий
Шрифт:
«Побольше бы таких ученых людей на Руси, как Мария и Дионисий», — невольно подумалось Александру.
Княгиня чутко прислушивалась к разговору князя и монаха и удовлетворенно кивала головой. Пусть Александр ведает, какие ученые мужи живут в Ростове, и что ни монах, то кладезь ума, и никто из них не собирается уходить во Владимир.
Покидал Невский Григорьевский затвор в возбужденном состоянии. Ни в одном городе Руси нет такого литературно-духовного средоточия. И не только. Ростов Великий, если дать ему определенное направление, может стать центром подготовки восстаний
Александр Невский, еще в начале вторжения полчищ Батыя, задался целью — выгнать с родной земли жестоких завоевателей, но когда он увидел, что почти все русские княжества разорены и уничтожены, цель его несколько изменилась: надо выждать, когда княжества оправятся, и тогда уже готовить удар на ордынцев. Пока же надо вести с ханами тонкую игру и исподволь накапливать силы. И в этом плане Ростов должен занять ведущее место.
После шумной и веселой встрече с молодыми, Александр Ярославич остался один на один с Борисом. Молвил:
— Жену свою, Марию Ярославну, не обижай. Кажись, славная она у тебя.
— И в мыслях того нет, Александр Ярославич. Надеюсь прожить так, как родители мои жили.
— Добрый пример… А теперь о делах потолкуем. С баскаком как живешь?
При упоминании баскака Туфана лицо молодого князя подернулось хмурью.
— В печенках сидит этот баскак. Стараюсь не враждовать, но противно видеть его рожу. Так и хочется схватиться за меч.
— О мече пока забудь, Борис. Напрочь забудь!
— И об этом мне говорит сам Александр Невский?! Да как можно спокойно взирать на эту надутую харю?
— Не кипятись, князь. Попусту меч из ножен токмо глупцы вынимают, и не тебе, пожалуй, это объяснять. Не время! Слушай свою мать, она у тебя мудрая женщина. Постарайся жить с баскаком мирно. Почаще дари подарки, приглашай на охоту. Татары это любят. А сам, тем временем, копи силу.
— Да как копить, Александр Ярославич? Баскак наперечет знает каждого моего дружинника. Сто человек — и не больше! И это на всё княжество. Таков приказ хана Батыя. Ни меча, ни кольчуги не позволяет обновить. Каждую кузницу дозирает. Как-то один из ковалей попытался кольчужную рубаху отковать. Так того коваля воины баскака увели к Туфану, и тот приказал его высечь плетьми. Ремесленный люд, было, возроптал, да и дружина моя возмутилась. Быть бы побоищу, да мать меня остановила.
— Вдругорядь скажу: умница твоя мать. Ну, побил бы ты Туфана, так хан бы на Ростов целый тумен [179] прислал. Ростов бы на, сей раз, сжег, а весь ремесленный люд и дружину твою в один час уничтожил.
— Так что же делать, Александр Ярославич? Терпя, и камень треснет.
— Терпи, Борис, терпи. Тебе есть у кого доброго совета послушать… А я же такой бы совет дал. Добрые ремесленники, кои оружье могут ковать, пусть из Ростова в глухие места уходят. Забирают своё сручье [180] и потихоньку уходят.
179
Тумен —
180
Сручье — инструменты.
— В лесах тайно оружье ковать? — оживился князь.
— Молодец Борис Василькович, быстро смекнул. Ковать и ковать! Думаю, такие дебри у вас найдутся. Поразмысли над этим, сыщи надежного кузнеца и поручи ему подобрать тайное лесное угодье с рудой и речушкой, чтоб ни один поганый о нем не пронюхал. Баскаку же, коль убыль в ремесленниках заподозрит, скажешь: бегут, неслухи, к каждому посадскому гридня не приставишь. И до нашествия из городов бежали и ныне бегут, нечестивцы. И серчай, серчай побольше!
— Ловко придумал, Александр Ярославич! Вот так бы по всем княжествам оружья наготовить.
Невский лишь многозначительно улыбнулся.
Глава 10
СТАРШИЙ БРАТ НЕВСКОГО
Распрощавшись с Борисом, Александр Ярославич вновь вернулся в покои княгини. Их беседа была продолжительной, но носила уже иной характер. К концу разговора Мария Михайловна внезапно спросила:
— А ты помнишь, Александр, своего брата Федора?
— Федора? — переспросил Невский, и лицо его резко изменилось, стало замкнутым и отчужденным.
— Прости, Александр. Мы не так часто с тобой видимся, и один Бог ведает, увидимся ли вновь. Не знаю, как для тебя, но смерть твоего брата до сих пор остается для меня загадкой.
— А что твоя сестра говорит?
— Ефросинья в полном неведении.
Невский еще больше замкнулся.
Федор родился в 1216 году и был на четыре года старше Александра. Это был крепкий и красивый княжич, к тому же веселый и добрый. Княжича любил весь Переяславль.
— Не в отца поднимается Федор.
— Ярослав-то Всеволодович уж куды как зол и пакостлив, а сын его готов последнюю рубаху с себя снять. Худого слова от него не услышишь, не то, что отец.
До Ярослава Всеволодовича доходили слова переяславцев, и он срывал гнев на сыне:
— Нет в тебе моего корня, Федька. Ты черни должен плеть показывать, а не калитой трясти. Ты чего это Ваське кожемяке полную горсть серебра отвалил?
— Он в кулачном бою всех побил, вот я его и наградил.
— А твоего ли это ума дело? Ты что, князь Переяславский? Придурок!
Ярослав Всеволодович доставал из-за голенища сафьянового сапога крученую плеть и принимался стегать сына.
— Да ты что, батя! — увертываясь от хлестких ударов, восклицал Федор. — Я же от чистого сердца Ваську наградил. Ты что?
Но Ярослав Всеволодович, знай, норовит достать плеткой сына. Кстати, плетки на Федора он никогда не жалел, потчевал за малейшую провинность, а то и просто так — для острастки. Ворчал:
— Не выйдет из тебя путного князя. Глуп, как осел. А не я ль тебя наставляю, как настоящим князем стать?