Рот, полный языков
Шрифт:
— Очень близко и в то же время очень далеко.
— Если не желаете удостоить меня разумным ответом, — раздраженно сказал Камю, — соблаговолите хотя бы держать ваши абсурдные парадоксы при себе. Вы призвали меня сюда, пообещав изменить всю мою жизнь. Признаюсь, ваши слова нашли во мне отклик, поскольку я ощущаю себя в безнадежнейшем тупике. Поэтому будьте так добры озвучить ваше предложение, дабы я мог рассмотреть его.
— Вот это прямота! Вижу, ваша репутация человека, зрящего в самую суть вещей, ничуть не преувеличена. Хорошо, друг мой, слушайте. Если вы спуститесь на пляж и пройдете к северу примерно полкилометра, то обнаружите спящего в дюнах человека. Выглядит он
Будто длинное тонкое лезвие пронизало Альберов лоб, разливая в мозгу оцепенение.
— Допустим, все так, как вы говорите. И что же мне, по-вашему, делать? Сообщить в надлежащие органы? А почему бы вам не обратиться к ним самому?
— Да нет, это было бы совершенно неинтересно, — брезгливо махнул элегантной тонкопалой ладонью незнакомец. — Чересчур прямолинейно и откровенно заурядно, на мой вкус. Видите ли, я ценитель случайности, выбора и характера. Тем ближним, которые, на мой взгляд, этого заслуживают, я предоставляю возможность экзистенциальным поведением изменить их собственный мир. Вот и вы такой человек, в переломное время и в переломном месте. Можете гордиться, это редкая привилегия.
Камю попытался мыслить спокойно и рационально. Однако следующие его слова отдавали полным безумием:
— Значит, вы из будущего.
Незнакомец от души расхохотался:
— Почти угадали! Но все же не совсем. Скажем так: я живу в одном с вами арондисмане мультиверсума.
Камю задумался над услышанным, вынужденный переосмыслить само представление об устройстве вселенной. Наконец он решился на вопрос, да и тот вышел оборванным:
— И в этом мультиверсуме правит?..
— Никто. Мультиверсум ко всем нам благосклонно безразличен. Что делает наши собственные поступки еще более весомыми и восхитительными, не правда ли?
— Именно так я всегда и думал, — кивнул Камю, — но понял это лишь сейчас.
— Ну разумеется.
— Но не могли бы вы хоть намекнуть на возможные последствия? Мол, если я поступлю так-то, мой мир процветет, а если наоборот — провалится в тартарары?
Незнакомец издал раскатистый смешок:
— Я что, похож на пророка? Могу сказать одно, Альбер: в обоих случаях перемены неизбежны.
Камю с минуту поразмышлял над этим неудовлетворительным ответом, прежде чем поинтересоваться:
— У вас найдется для меня что-нибудь, если я решусь принять этот вызов?
— Естественно.
Из-под своей дырявой накидки незнакомец извлек странный пистолет, какого Камю никогда не приходилось видеть.
— Действует он очень просто. Надо нажать на этот рычажок, и всё.
— Теперь я должен побыть один, — произнес Камю, взяв пистолет.
— Отлично вас понимаю. Такие поступки подготавливаются в безмолвии сердца, подобно произведениям искусства.
Незнакомец поднялся, будто собираясь уходить. Но в последнее мгновение помедлил, обернулся и достал откуда-то книгу:
— Возьмите еще и это. Удачи вам.
В рассеянном фиолетовом свете, проникавшем на веранду из танцзала, Камю разобрал отпечатанное крупными буквами название: «Миф о Сизифе».
Имя автора он как-то уже угадал.
Когда незнакомец ушел, Камю посидел некоторое время в одиночестве на скамейке. Потом спустился на пляж и зашагал по песку на север с книгой и пистолетом.
В точном соответствии с указаниями он обнаружил среди дюн спящего. Тот
Камю пришло в голову, что он спокойно может развернуться и уйти и больше не думать обо всей этой сумасшедшей ночи. Его жизнь потечет по-прежнему, а любые события в окружающем мире произойдут без его, Альбера, вмешательства. Но не будет ли такое бездействие тоже своего рода выбором? У него промелькнула мысль, что выстрелить или не выстрелить — в данном случае по сути одно и то же.
Убийца пошевелился — но не проснулся. Камю крепче стиснул рукоятку пистолета. Каждый нерв в его теле гудел стальной пружиной.
Прошла секунда. Потом другая. И еще секунда. И не было способа их остановить.
Жизнь в Антропоцене
Ауробиндо Банджаланг все еще находился в своей весьма обширной холостяцкой берлоге, когда утром 8 августа 2121 года получил по вибу [226] твинг об аварии. В 1ГСК [227] его жилая площадь была раза в три больше, нежели у большинства безбрачных, однако высокопоставленная должность энергетика в Нью-Пертпатне предоставляла ему определенные привилегии.
226
Виб — неологизм автора, произведенный от аббревиатуры «виртуализация в теле» (virtualization in body). (Здесь и далее прим. перев.)
227
1ГСК — квартира с одной гостиной, столовой и кухней; аббревиатура (I Living, Dining, Kitchen) получила распространение из японского рынка недвижимости.
Пока недолговечная и микроскопическая стая брадобреев паслась на его лице, А. Б. принимал душ и свибывал прогноз погоды в двенадцатом Перезагруженном городе, как более формально именовалась Нью-Пертпатна.
Разделяя с ним душевую кабинку, но оставаясь при этом нетронутой водой, прекрасная богиня погоды Мидори Мимоза вещала:
— Солнце сегодня взошло в три часа две минуты. Максимальная температура, ожидаемая в полдень, составит приятные тридцать градусов и позволит обойтись без защитных костюмов. Закат — в десять двадцать девять вечера. Уровень содержания углекислоты — четыреста пятьдесят миллионных, значительное снижение по сравнению с прошлогодним уровнем в это же время. Приятной работы, перезагруженцы!
Новый чик-чирик / укол / гул прервал и сводку, и омовение А. Б. На несколько миллисекунд у него потемнело в глазах, словно перед его МЭМС-контактами [228] вставили закопченное стекло, а левая ладонь и левая ступня одновременно ответили зудом: срочный запрос пятого приоритета.
Под редкими струями воды Мидори Мимозу сменил босс А. Б. Джиту Киссун — перемена весьма пугающая и удручающая. Однако виртуально-телесная операционная система А. Б. не позволяла подавлять твинги, помеченные С34 и выше. Политика департамента.
228
МЭМС — микроэлектромеханические системы.