Рота стрелка Шарпа
Шрифт:
Майор Форрест опустил подзорную трубу и сокрушённо покачал головой:
— Вот горемыки.
— Кто, сэр? — Не понял Шарп.
— Французы, — грустно сказал Форрест и, видя недоумение младшего товарища, поторопился объяснить:
— О, я не выжил из ума, Шарп. Просто, когда я вижу все эти ужасы войны, я вспоминаю своего сына…
— Я думал, ваш сын — мирный гравёр, сэр?
— Да, это так, но ведь французы там, в форте, не родились солдатами. Среди них, может, найдётся и парень, до войны зарабатывавший на жизнь тем же ремеслом, что и мой сын, и у этого парня тоже есть беспокоящийся за него отец…
Вполуха слушая рассуждения сентиментального
— Почему они не сдаются, Шарп?
— А вы бы сдались, сэр?
Форрест озадачил вопрос:
— Я — нет, я же англичанин.
— А они — французы, сэр. У французов тоже есть понятие чести.
— Возможно, вы правы.
В голове майора действительно не укладывалось, почему французы, цивилизованный народ, так упорно сражаются за очевидно неправое дело. Ладно, американцы. Их и нацией-то не назовёшь. Форрест не удивился бы, узнав, что вместо республиканских благоглупостей эта горстка отщепенцев теперь отстаивает идеалы каннибализма. Но французы?! Майор не мог этого понять. Положение усугублялось тем, что в данный момент наследники Шарлеманя и Дюгесклена обладали самым мощным военным потенциалом на земле и пользовались им для распространения своей идейной заразы. По мнению Форреста, Британия оставалась последним препятствием на пути победно шествующих по миру сил зла. Соответственно, война с Францией рассматривалась майором как священная миссия англичан, благословлённый Господом крестовый поход за сохранение культуры и цивилизации.
Как-то он изложил свои соображения не этот счёт майору Хогану. Ирландец фыркнул и разнёс пафосные выкладки Форреста в пух и прах: «Мой дорогой, не засоряйте мозги вздором. Торговля — единственный высокий английский идеал на все времена. Именно поэтому мы здесь. Уверяю вас, не грозись проклятый Бони [8] закрыть для ваших купцов португальские порты, вы бы сейчас тихо подрёмывали в кресле в родном Хелмсфорде!»
Форрест вспомнил беседу с язвительным инженером и обратился к стрелку:
8
«Бони» — английское прозвище Наполеона Бонапарта. Идеей фикс французского императора была так называемая Континентальная блокада — закрытие европейского рынка сбыта для британских товаров путём закрытия портов любой ценой вплоть до захвата не согласных с блокадой государств, вроде России или Португалии. При условии господства на морях английского флота после победы над французами у Трафальгара блокада привела не к экономическому удушению Англии, а лишь к расцвету контрабанды и повышению уровня благосостояния французских таможенников. — Прим. пер.
— За что мы воюем, Шарп?
— Сэр? — глубокомыслие майора опять застало его врасплох.
— Да, Шарп. За что вы воюете? Вы против республиканства?
Тот хмыкнул:
— Я, сэр? Да я даже не уверен, что смогу это слово выговорить-то правильно.
Майор шутки не принял, и Шарп посерьёзнел:
— Что за вопрос, сэр? Мы никогда не ладили с французами. Каждые двадцать лет у нас с ними
Их разговор прервало триумфальное возвращение с охоты полковника и сопровождавших его офицеров. Уиндхэм находился в превосходном расположении духа. Проводив глазами очередное ядро, взрыхлившее остатки вала у форта, командир воздел вверх кулак и крикнул: «Отличная работа, братцы! Задайте-ка лягушатникам жару!» Кивком поздоровавшись с Шарпом, Уиндхэм похвастался Форресту:
— Две лисы, майор! Целых две бестии!
Майор Хоган как-то сострил, что даже брачная ночь не приносит английскому офицеру столько восторга, сколько жестокое убийство маленького рыжего зверька. А у полковника вдобавок имелся ещё и третий повод для радости. Он извлёк из кармана конверт и, заговорщицки подмигнув, показал его майору:
— Письмо от миссис Уиндхэм, Форрест! Прекрасные новости!
— Рад за вас, сэр.
Форрест переглянулся с Шарпом. Неужели миссис Джессика одарила супруга маленьким Уиндхэмом?
Полковник раскрыл письмо и, шевеля губами, пробежал взглядом по строчкам:
— А-а, вот оно! Наша постоянная головная боль — чёртовы браконьеры. Один из этих мерзавцев повадился стрелять у нас фазанов. А моя дражайшая половина взяла и поймала мошенника!
— Очень удачно, сэр… — Промямлил Форрест.
— И не просто поймала! Она купила капкан, мощную новомодную штучку, и это дьявольское изобретение так изранило подонка, что тот вскоре подох от антонова огня [9] . Его участь очень впечатлила нашего пастора, и в ближайшее же воскресенье он разразился проповедью о том, как греховно желать добра ближнего своего! А, каково?
Уиндхэм обвёл офицеров восторженным взором. Шарпу подумалось, что пока несгибаемая Джессика на страже, в их приходе едва ли у кого-то возникнет самоубийственная мысль возжелать полковничьего добра.
9
Антонов огонь — устар. название гангрены. — Прим. пер.
Уиндхэм помахал письмом:
— Славный парень наш священник, с лошадью управляется, как драгун. Можете вы себе представить, какой цитатой из Библии он закончил проповедь?
Шарп кротко произнёс:
— Осмелюсь предположить, сэр, Четвёртая книга Моисеева, глава 32, стих 23: «…Испытаете наказание за грех ваш, которое постигнет вас…»
Полковник недоверчиво воззрился на стрелка:
— Откуда, черт возьми, вы знаете?
В глазах Уиндхэма читалось явственное подозрение, что Шарп каким-то сверхъестественным образом перехватывает его почту.
Стоявший среди офицеров Лерой усмехнулся в усы, искренне наслаждаясь ситуацией. Он помнил рассказ Шарпа о том, что в приюте, где тот вырос, это было самое расхожее изречение.
Стрелок не стал посвящать полковника в подробности своего прошлого:
— Цитата показалась подходящей, сэр.
— Подходящая, это уж точно! Наказание за грех постигнет и ухватит за ногу железными зубами капкана! — полковник захохотал и широким жестом указал на своего слугу, принесшего вино, — Думаю, за это стоит выпить. За это и за сегодняшнюю атаку! Угощайтесь, джентльмены!