Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
– Я верю…Я знаю.. Я так тебя люблю…
Выбор свой я действительно сейчас сделала – отдаваясь Виталику, я страховалась от возможных будущих преград в наших отношениях, одним махом отсекая любую вероятность потерять Виталика. Теперь я была твёрдо уверена – он не посмеет меня бросить никогда в жизни, даже если снова приревнует к кому бы то ни было. И что бы ни случилось, отныне Виталик целиком и полностью принадлежал мне. Расчётливо и ловко я привязала его к себе намертво, и с этих пор могла не бояться трудностей. Он был мой. Только мой…
А
Глава 31
Ключ в замке повернулся, когда мы ещё спали, я даже не услышала этого осторожного звука. Разбудил меня только вспыхнувший внезапно свет и громкие голоса.
– Ну вот, я же говорил, что они здесь!
– Конечно, куда они могли отсюда деться!
– Живые-здоровые, спят как суслики!
– Эй, сонные тетери, вставайте!
Свет резал глаза, и я никак не могла их открыть, однако с пола попыталась встать сразу же. Ещё не хватало, чтобы кто-нибудь над нами смеялся. Виталик опомнился быстрее – подскочил, опережая меня. На пороге стояли Ленка и Мишка. Сладкая парочка, весёлая и беззаботная, от них пахло изумительной свежестью и морозом.
– Это так сейчас модно прикалываться? – Беззлобно поинтересовался Виталик, стараясь, впрочем, придать своему голосу максимальную строгость. Надо думать, что «шутники» нисколько не смутились от этого замечания. Раскопин, дурачась, приложил руки к груди:
– Ну извините, извините, так получилось. Случайно. Хотели на часик вас запереть, а потом забыли совсем. Сами понимаете – веселье, танцы-шманцы. Как вы тут? Голодные, наверное?
Только сейчас я с удивлением вспомнила, что в последний раз ела вчера днем.
– Да нет, что вы. – Всё так же саркастически возразил Виталик. – Мы могли бы тут ещё недельку-другую посидеть. Совести у вас нету. Робинзон Крузо на необитаемом острове хоть чем-то мог питаться. А нам тут разве что столы можно было погрызть.
– Ой, да ладно тебе брюзжать! – Хихикнула Ленка, оглядывая меня с нехорошим любопытством. – Ты всю ночь с любимой девушкой провёл, как тут можно о еде думать?
Честно говоря, об этом я тоже подумала. Выходит, не настолько уж сильно Виталик потерял голову, раз даже со мной наедине ощущал муки голода. Выходит, и не случилось между нами ничего особенного. Примитивная случка – вроде тех, что любит устраивать Канарейка в физкультурной раздевалке.
Радостное настроение, с которым я вчера засыпала, исчезло без следа. Теперь, с приходом нового дня, я испытывала только жгучий стыд и
Когда мы все вчетвером покидали злополучную мастерскую, было восемь часов. Школьные коридоры пустовали – как-никак, четверть уже закончилась, а, значит, начались новогодние каникулы. Однако жизнь здесь ещё шла своим, размеренным чередом. Педагоги заканчивали какие-то важные дела, уборщица мыла полы после вчерашней дискотеки. Она открыла нам дверь в раздевалку, и мы с Виталиком забрали оттуда свои куртки, одиноко болтающиеся на двух разных вешалках.
– Ничего не понимаю…- Бормотала пожилая, краснолицая женщина в поношенном синем халате, наблюдая, как мы с Виталиком одеваемся. – А я думаю, что это за вещи? Раздетые, что ли, вчера домой ушли по морозу? Или вы не уходили никуда?
– Не уходили. – Откровенно созналась Ленка. – Их вчера случайно в классе закрыли.
– На всю ночь, что ли?! – В ужасе всплеснула руками уборщица и посмотрела на нас с Виталиком с глубочайшим состраданием. – Это как же?...А я… Что ж это я не увидела? Как же родители-то ваши?.. С ума там, поди, сошли уже…
Да уж… Я представляла состояние моих родителей. И то, что меня ждало дома, даже трудно было вообразить. Лучше не думать.
Мишка и Ленка топтались у входа в раздевалку вместе с уборщицей. Они, казалось, договорились взять над нами шефство.
– Ну простите нас, ребята…
– Ничего же страшного не случилось, правда?
Правда… То, что случилось – совсем не страшно. И в какой-то степени круто. А главное, очень важно для дальнейших отношений. Интересно, догадывались ли Ленка с Мишкой о чём-нибудь?
– Ты домой сейчас?
Услышав рядом тихий вопрос Виталика, я, не оборачиваясь, пожала плечами:
– Не знаю. Страшно туда идти. А надо.
– Гулять будешь днём?
– Не знаю, Виталь. Если мамка не убьет, то выйду, скорее всего.
– Я за тобой зайду. Можно?
– Можно. Заходи.
Разговаривали мы вполголоса, и друг на друга всё это время не смотрели, однако наши освободители успели сделать для себя радостный вывод: примирение состоялось. Я заметила, как они переглянулись между собой многозначительно и сразу вдруг начали прощаться.
– Ну ладно. Раз с вами всё в порядке, мы тогда пойдём.
– Да, пошли, Миша. Дорогу домой они, думаю, найдут.
– Пока, давайте!
Они уходили, весело болтая и держась за руки, а мне почему-то было грустно. И на Виталика по-прежнему смотреть не хотелось. Я даже не знала, что ему сказать, а ведь верила всерьёз – стоит нам помириться, и я с ума сойду от счастья, и вечности мне не хватит, чтобы с Виталиком наговориться. Так что же происходит? Теперь мы вместе. По-настоящему. Но где же оно, это ликование? И почему сердце молчит как контуженное?