Ровно в полночь по картонным часам
Шрифт:
"Странная она какая-то. Чего я такого сказал?" — подумал Никита, а вслух произнес:
— Я не хотел вас обидеть, но нельзя же работать, как тюлень.
Услышав свое имя, страж порядка встрепенулся, открыл глаза и, приставив ласту к козырьку фуражки, отрапортовал:
— Так точно! Согласно инструкции я должен работать с прохладцей!
Напрасно Никита ожидал, что Вьюга разозлится на лентяя. Она и бровью не повела.
"Да ведь она надо мной насмехается!" — подумал Никита и сердито выпалил:
— Интересно получается. То вы вспыльчивая,
— Как ты меня обозвал?! — закричала Вьюга.
— И нечего кипятиться. Я не виноват, что попал вам под горячую руку! — крикнул Никита. При этом Вьюга окончательно взбеленилась и взвыла:
— Достаточно! Я не намерена терпеть, когда ты произносишь гадкие слова, нахальный мальчишка!
Она звякнула в ледяной колокольчик, и в зале неизвестно откуда возник некто престранного вида. Тощий и длинный как жердь, в пальто чуть ли не до земли, которое еще сильнее подчеркивало его худобу, незнакомец не шел, а парил по воздуху, и от этого полы пальто раздувало, словно в них гулял ветер. Но главное, он был прозрачный, как желе.
Никита оторопел. Прежде он видел привидения только в мультиках, и некоторые из них были вполне добродушными, но кто знает, чего ждать от всамделишного призрака.
Хозяйка дворца указала на Никиту и властным голосом приказала:
— Отведи-ка этого сорванца в лабораторию братьев Грипп. Пусть там прохладится.
Никита в страхе попятился и попытался проскользнуть мимо странного незнакомца, но неведомая сила подхватила его и понесла по многочисленным коридорам и комнатам дворца все глубже и глубже внутрь айсберга. Сначала Никита вырывался и брыкался, но вскоре почувствовал, что лететь не так уж неприятно. Не успел он устроиться на воздушном потоке поудобнее, как ветер стих, плавно опустив его на пол в комнате, похожей на лабораторию в больнице, но ужасно грязной и неприбранной. По стенам стояли белые, вылепленные из снега шкафы, застекленные льдом, а в центре высился таинственный прибор, где в причудливо изогнутых стеклянных трубках бурлила и булькала жидкость ядовито-зеленого цвета. На захламленных столах валялись немытые колбы, пробирки, банки и склянки, а воздух был пропитан неприятным резким запахом.
Никите здесь сразу не понравилось, и он решил удрать, пока не явились хозяева лаборатории, но на пути, словно из-под земли, возник прозрачный спутник в длиннополом пальто. Он сипло крякнул и самодовольно сказал:
— Ну как я тебя домчал, с ветерком?
Поскольку призрак был настроен дружелюбно, Никита осмелел и решил вызнать как можно больше.
— А кто такие братья Грипп? — спросил он.
— Ученые. Они у нас болезнями заведуют. Старший — Бронхит — все хвори назубок знает, а младший — Вирус — норовит каждый год чтонибудь новенькое изобрести.
Никита и прежде не горел желанием встречаться с братьями Грипп, а теперь ему и вовсе расхотелось водить с ними знакомство.
"А вдруг призрак поможет убежать? На вид он совсем не злой", — подумал мальчик и поинтересовался:
— А вы здешним
— Вот еще! Я вообще не люблю сидеть на одном месте. Обычно я по коридорам гуляю.
— Понятно, значит, служите привидением, — заключил Никита.
— Скажешь тоже, привидением, — обиженно поморщился незнакомец и, приосанившись, представился: — Сквозняк я. Что, страшно?
Мальчик оценивающе оглядел его с ног до головы и честно признался:
— Вообще-то не очень.
— А зря. Это я с виду такой безобидный, а могу ведь и прострелить.
— Да ну? — не поверил Никита.
— Точно. Представь, расхрабрится какой-нибудь раззява, усядется на сквозняке — все ему нипочем. Тут я его и прострелю прямо в поясницу, чтоб неповадно было. С тобой, конечно, другое дело. Я тебя доставил, а дальше пусть братья Грипп химичат. Да вот они, кажется, сами идут, просипел он и исчез.
В лабораторию вошли два безобразных карлика. Их сходство сразу бросалось в глаза, хотя один был моложавым, стильным и с радиотелефоном, а другой — старикашкой в поношенном старомодном камзоле. Братья вели оживленный разговор.
— Нельзя стоять на месте. Надо все время изобретать что-нибудь новое. Я создал вирус А и вирус Б, но моя мечта дойти до конца алфавита и заразить весь мир! — говорил молодой.
— Ну и к чему эта суета? Все уже давно изобретено: Ангина, Бронхит, Ветрянка, Гастрит, Дефтерит… — возражал старик.
— А какую болезнь ты предложишь на твердый знак, братец Бронхит? поддел его моложавый.
— Что верно, то верно — никакой, — удрученно вздохнул старикан и в это время заметил Никиту.
— Гляди-ка, какая удача! Подопытный кролик! — воскликнул он.
"Может, он слепой?" — подумал Никита и на всякий случай пояснил:
— Я — не кролик. Это у меня шубка заячья, а на самом деле я — человек.
— Тем лучше. Радуйся, что послужишь науке. Мы опробуем на тебе новую болезнь, — потирая руки, проговорил молодой.
— Нет, этого делать нельзя! Мама будет ругаться, — запротестовал Никита.
— Чепуха! Мы и маму заразим, — успокоил его карлик.
— Двумя болезнями сразу заражать нечестно. Я уже болен, — соврал мальчик, но братья Грипп в ответ захихикали:
— Нас не проведешь. У тебя нет никаких известных нам признаков недомогания.
— Но у меня совсем неизвестная болезнь, — настаивал Никита, вспомнив про хворь, к которой время от времени прибегают все сорванцы и которая носит в простонародье название "воспаление хитрости".
Старикашка Бронхит, большой специалист по болезням, уставился на мальчика и, не скрывая насмешки, скрипучим голосом спросил:
— И какая же неизвестная хворь с тобой приключилась?
— Уши ломит и волосы болят, — отчеканил Никита первое, что пришло в голову.
Братья Грипп озадаченно переглянулись. Видя их замешательство, Никита продолжал уже смелее.
— А еще у меня зубы чешутся и пальцы слезятся — сил нет, — все больше распаляясь, с воодушевлением врал он.
Окончательно сбитые с толку ученые призадумались.