Ровно в полночь
Шрифт:
— Просто уходите, — попросила я. — Лимузин уже наверняка приехал. Пожалуйста.
— И ты не поедешь с нами? — спросил Скаут, выгнув бровь.
— Я сама доберусь.
— Без денег и друзей. Когда твой любовник уже на вечеринке. Как ты планируешь добраться? — спросил он. — Пешком?
— Я что-нибудь придумаю, — выдохнула я.
— Спэроу, задержи лимузин. Мы с Салли тут разберемся.
Я не знала, что это значило, но не хотела в этом участвовать. Закричав, я снова стала вырываться.
— Уинстон, прости, но я не приду на
— Он поймет, что это не я, — воскликнула я.
— Но ты все равно не пойдешь на этот прием, — пожал он плечами.
Когда Скаут направился ко мне, мои глаза расширились от страха. Он схватил меня за волосы, на укладку которых я потратила столько времени, и потянул вперед. Его губы накрыли мои, даря жестокий и болезненный поцелуй. Я ощутила, как закровоточила нижняя губа. Затем, вырвав меня из рук Салли, Скаут швырнул меня на пол.
— Найди ножницы, — рявкнул он.
Я поднялась на колени и попытала отползти в ванную, но Скаут со всей силы ударил меня ногой по спине. Закричав от боли, я упала. И вскрикнула снова, когда на мне стали разрезать платье.
— Если ты шлюха, то должна одеваться соответствующе, — объяснил Скаут таким тоном, словно действительно был моим старшим братом.
Я рыдала и брыкалась, но парни были слишком сильны. И я была в меньшинстве. По ногам прошла холодная дрожь, когда материал там грубо срезали. Перекатив меня на спину, они продолжили измываться надо мной и платьем. Юбка длиной до пола исчезла, теперь ткань заканчивалась высоко на бедрах. Салли сел на меня сверху и приставил ножницы к горлу.
Я застыла, когда он провел лезвием по моей шее, а потом стал резать ткань, делая такой глубокий V-образный вырез, что почти полностью обнажил меня. Вернулся Спэроу и схватил меня за руки, удерживая их над головой, а Салли передвинулся, прижав к полу мои ноги. Я проиграла эту битву и громко рыдала, не в силах остановиться.
Лицо Скаута скривилось, став по-настоящему маниакальным, когда он начал резать ткань, прилегавшую к моему животу.
— Мама была права, — пробормотал он, вырезая прямоугольник, чтобы показать своим братьям слова, написанные маркером на моей коже.
Затем Скаут поднялся, став возвышаться надо мной.
— Отпустите ее.
Как только мои руки и ноги освободили, я свернулась калачиком, желая спрятать от них свою уязвимость. Однако Скаут схватил меня за волосы и рванул вверх, поднимая на ноги, а потом потащил за собой в ванную и распахнул дверцу душевой кабины. Меня охватила паника, едва я представила, что все повторится, как в прошлый раз. Я стала сопротивляться, но он все же забросил меня внутрь. Колени проехались по плитке, больно оцарапавшей кожу.
— Грязным шлюхам следует почаще мыться. Сиди и
Вода стала стекать по волосам, а я как завороженная смотрела на измазанные кровью плитки. Все тело била крупная дрожь, но я сидела неподвижно, прислушиваясь к шагам тройняшек. Я не знала, как долго здесь просидела, но, в конце концов, услышала, как хлопнула дверь.
— Помогите, — прохрипела я.
Дверь душа вдруг распахнулась, и кто-то выключил воду.
— О, бедная-бедная девочка, — раздался глубокий мужской голос. — Давай найдем тебе полотенце.
Спустя некоторое время вокруг меня обернули полотенце и подняли на руки, а потом донесли до кровати и положили поверх простыней. Мужчина сел рядом со мной, убирая мне волосы с лица.
Темные глаза. Темные волосы. Темные намерения.
Я знала его.
Парень из клуба.
Лео Морелли.
— Мне хотелось снова тебя увидеть, — сказал Лео, проведя большим пальцем по онемевшей нижней губе. — Что могло заставить Уинстона Константина продать здание стоимостью тридцать восемь с половиной миллионов, которым он очень-очень дорожит? И продать Морелли? — он рассмеялся. — Я даже не знал, что попало мне в руки в тот вечер в клубе. Стоило утащить тебя оттуда и держать взаперти.
Я зажмурилась, слезы все продолжали течь по щекам, когда сказала то единственное, что сейчас хотела, но даже не могла надеяться.
— Т-ты м-можешь п-позвонить У-Уинстону?
— Открой глаза, милая.
Глаза явно были красными и болели, но я все же подчинилась. Его улыбка была прекрасна. Страшная, но красивая. Лео погладил меня по волосам, как раненого котенка, но его жесткие глаза поблескивали, выдавая то, что он что-то задумал.
— З-зачем ты пришел? — выдохнула я.
— Я твой новый лучший друг, — он усмехнулся. — Новый приятель, Лео.
— Я не стану с тобой спать, — прошипела я, сердито глядя на него.
Лео усмехнулся.
— Поверь, у меня нет желание собирать объедки со стола Константина. Но я хочу кое-что дать тебе.
— Что?
— Молчание.
— Не понимаю.
— Потому что ты всего лишь напуганная маленькая девочка, — объяснил Лео. — Которой нужно, чтобы ее братья молчали о том, что нашли на ее телефоне, — он повертел мой мобильный в руке, а затем сунул его в карман своей рубашки. — Мое молчание тоже можно купить.
— У Уинстона достаточно денег, — выдохнула я. — Сколько ты хочешь?
— А у нас тут бизнес-леди, — протянул он, забавляясь моим тоном. — Но некоторые вещи бесценны, — Лео потянул за мокрую прядь моих волос. — Мне нужны не деньги Уинстона, а его разум. И ты, девочка моя, завладеешь им. У меня есть вопросы. И когда я приду с ними к тебе, ты должна будешь дать мне ответы.
Доносить секреты Уинстона, его личную жизнь и деловые отношения Лео Морелли — в высшей степени предательство. На такое я никогда не подпишусь добровольно.