Рой
Шрифт:
Под эти невеселые мысли он заснул, а проснулся как штык – в восемь утра, с тяжелой головой, но и с неотступным осознанием долга: надо строить личный состав, ставить задачу на день… вообще надо, чтобы люди были постоянно заняты, – эту нехитрую истину Николай усвоил еще курсантом. Только женщинам следует дать отдых по уважительной причине.
У входа в душевую он столкнулся с Михаилом, помятым, но довольным, – ну, тут все ясно.
– Вижу, вижу… И как оно, на сексуальном фронте?
– У-у, Андреич… Это такое было! Полет к звездам! Белка и Стрелка, блин!.. А
– Ты смотри, докончаешься… Что потом с пузом ее будешь делать?
– Да брось, Андреич! Какое пузо? У нее уже и возраст не тот…
– Возраст не тот, а еться самое то?.. Если она, брат, у тебя такая ебливая, – прости, конечно! – значит, по этой части все в норме. Смотри, принесет тебе подарочек.
– А, ладно, Колян! Херня все это.
– Ну, я предупредил.
Потом Ракитин встретил Алексея, очумевшего, но тоже счастливого, – и здесь картина как на ладони. «Во дают! Дочка-пиздюшка, мама-поблядушка…» – беззлобно подумал майор и отдал приказ на построение.
– Ну что, товарищи бойцы и командиры? Ночь провели с чувством, толком, со смыслом жизни… – начал он, и по рядам прокатились смешки, чем Ракитин остался доволен. – А теперь нужно собраться! Нам предстоит боевая экспедиция. Состав и снаряжение уточним после завтрака. Выезд через полтора часа. Вопросы?.. Нет? Отлично! Командный состав – на совещание, остальным завтракать.
Совещались в том же составе, что и вчера.
– Ну, не будем разводить баланду, – с места в карьер взял слово Ракитин. – Командиром опять предлагаю Зверева. От добра добра не ищут, а дело слишком серьезное, чтобы эксперименты устраивать. Справишься?
– Легко! – отрубил Михаил.
У Николая малость отлегло от сердца.
– Дальше, – обратился он к Рылееву. – Надо твоих огнеметчиков, хотя бы отделение. И кого-то из офицеров – за старшего.
Максим кивнул:
– Да я сам и поеду.
– Так, – согласился Николай. – Мустафин, Костенко – они в технике смыслят…
– Я таких парочку могу подбросить, – добавил Рылеев.
– Ага… Вот и этот вопрос закрыли! Ну, и добровольцы: кто хочет, без проблем.
Алексей после бурной ночи ощущал себя в некотором полураспаде и большого желания идти в поход не испытывал. Да и никакого не испытывал. Испытывал он желание спать.
Ракитин мельком покосился на мятое лицо журналиста, сразу прочел его тоскливые мысли…
– Меркурьев сегодня может отдохнуть, – сказал Николай с усмешкой.
Зато возник Сабирьянов:
– Можно я поеду?! А то уж сколько тут торчу, как пень! Если что, и за водилу сгожусь. Запросто!
– Добро, – не стал возражать Ракитин, но тут всех удивил Зверев.
– Нет, – веско молвил он, – я без Лешки никуда.
Все замерли в недоумении. Затем Николай потребовал разъяснений:
– Это как понимать?
Михаил набычился:
– Да я и сам не знаю, как понимать… Но это… он у нас ясновидящий, типа того.
– Еще интереснее, – удивился Ракитин. – А сам ясновидящий что скажет?
Алексей чуть не поморщился с досады. Зверев задел то, что ему самому было не очень ясно, и не хотелось
– Ну, возможно, в сложных ситуациях у меня обостряется интуиция… Несколько раз выручала. Но толком сам пока не знаю, как, почему… Объяснить не могу.
– И еще как выручала! – брякнул Зверев.
Ракитин мыслил практично.
– Объяснять – это ваше дело. – Он указал взглядом сперва на Рябинина, потом на Меркурьева. – А мне главное – польза. Если она требует твоего присутствия…
– Да ладно. – Алексей пожал плечами. – Надо, значит, надо!
– Ну и все. – Николай глянул на часы. – Час на сборы!..
Клич, обращенный к добровольцам, встретил скромный отклик. Кроме Сабирьянова, нашелся лишь один желающий: Павел Рябинин, всегда готовый к подвигам, как пионер. Своим свирепым рвением он, конечно, всполошил старшего брата; тот закудахтал, что никуда Павла одного не отпустит, что поедет с ним вместе… Но Ракитин категорически запретил ему это.
– На вас, Игорь, – внушительно заявил он, – принцип добровольности не распространяется. Вы слишком ценный кадр. А брат ваш человек взрослый, имеет право поступать как хочет.
После этого упрямый Пашка засобирался, в том числе и назло брату, оставив того в состоянии предынсультного криза. Прочие члены вылазки восприняли этот рейс как должное. Солдаты засуетились вокруг БМП, снаряжая ее огнеметными зарядами, вскоре взревел дизель, погнал из выхлопной трубы темную струю дыма, и механик-водитель забегал, матерясь, вокруг машины – что-то не так показали ему приборы на панели.
Но вот и это позади. Экспедиция была готова: БМП с десятью бойцами и капитаном Рылеевым да потрепанный «соболь». Собралась толпа провожающих, тут же оказались мать и дитя Мамаевы, они жались друг к другу, вроде бы стесняясь случившегося, а вид имели невыспавшийся, но счастливый. Алексею показалось, что Света хочет сказать ему нечто, может быть поцеловать… да и Тамара Викторовна не прочь прослезиться от чувств… но далекий от романтики майор Ракитин скомандовал:
– По машинам! Снаряжение проверить!.. – И через полминуты: – Открыть ворота!
Взревел дизель, БМП покатила вперед, расшвыривая гусеницами щебень.
– Бисмилла рахман рахим… – пробормотал Мустафин, воткнул первую передачу, и «соболь» двинул вслед за броневиком.
Поехали.
Алексея вдруг посетило виденье из минувшей ночи – даже не виденье, ощущение своей восставшей плоти, погруженной в нежную норку Светы и он усилием воли отогнал этот глюк. «Нечего! – подумал он. – Надо сосредоточиться на деле».
Почти все уральские города имеют большой перепад высот. Низовка потому и называлась так, что была далеко внизу, в сущности, занимая полуостров, образованный петлевым изгибом русла реки. Спуститься туда можно было двумя путями; один из них – извилистая, почти серпантинная дорога, проложенная по крутому склону, – был в данном случае кратчайшим. По нему и громыхал эскорт из БМП и «соболя».