Ройал
Шрифт:
Ройал переворачивает подушку, закрывая лицо от солнечного света, и мой взгляд задерживается на его обнаженном теле немного ниже. Я в шаге от того, чтобы подбежать и наброситься на него, требуя еще один раунд.
Вчера вечером мы сделали многое, пытаясь наверстать упущенное время, но не думаю, что мы хоть чуть-чуть приблизились к тому, чтобы вернуть прошлое. Я поворачиваюсь к клатчу, расстегиваю его и вытаскиваю телефон.
Пять пропущенных вызовов. С перерывом в десять минут.
Все от Бренды Эбботт.
Я не могу отрицать
И, вероятно, она будет кричать на меня за то, что я ушла с благотворительного мероприятия. Но я не могла лгать. Не могла стоять и нагло врать с улыбкой на лице. Вдохнув побольше воздуха, я нажимаю на ее имя на экране и подношу телефон к уху.
Она отвечает в середине первого гудка.
Я хватаю рядом стоящий барный стул и сажусь на него, опираясь локтями на стойку.
— Деметрия, — Бренда никогда раньше не называла меня полным именем. — Я пыталась связаться с тобой с прошлого вечера.
Она не спрашивает, все ли в порядке, и я сразу понимаю, о чем именно пойдет речь.
— Далила сказала, что ты больна, но я разговаривала с тобой незадолго до этого, и ты была совершенно здорова. Уф. Я никогда не была так унижена за всю свою жизнь, — скулит она. — Ты должна была присутствовать там, разговаривать со спонсорами. Я не думаю, что это убило бы тебя.
За четыре года Бренда ни разу не читала мне нотаций и не говорила со мной так. Я позволяю ей говорить и сердиться, позволяю ей все выплеснуть, в то время как сама спокойно сижу и слушаю ее.
— Я точно знаю, в чем дело, — голос Бренды звучит сердито, отчего у меня ускоряется сердцебиение. Я смотрю через комнату на спящего Ройала, он перекатывается на свою сторону, взбивая подушку своей мускулистой рукой. — Я все знаю о тебе и твоих распутных делах, Деми.
Я кашляю, подавившись слюной, и отворачиваюсь от Ройала.
— Ч-что?
— Да, это так, — говорит она. — Ваши соседи рассказали мне о таинственном кавалере на черном спортивном автомобиле, который приходил в ваш дом каждую ночь.
Черт.
— Я знаю об этом с прошлой недели, и единственная причина, по которой я прикрывала тебя — это Брукс. Я не хотела, чтобы мой сын очнулся и понял, что его будущая жена развлекалась с другим мужчиной в свое свободное время, — нетерпеливо говорит Бренда. Она скрывала эту информацию, ожидая подходящего момента, чтобы сбросить ее на меня.
Это многое объясняет.
— Мой сын, мой прекрасный сын был в коме, Деми, а ты тем временем вела себя как какая-то шлюха.
— Бренда, могу вас заверить, что все было не так. Я знаю, как это выглядит, но правда...
— Меня не интересует твоя версия, Деми. Я доверяю своему источнику намного больше, чем доверяю тебе прямо сейчас. Кроме того, в тот вечер, когда я приехала… — она замолкает, и я задерживаю дыхание. — Хорошо,
— Вас вообще интересует правда? Потому что я хотела бы посвятить вас в некоторые подробности, прежде чем вы обрушите на меня еще больше оскорблений. Я знаю вас. Вы говорите то, о чем потом будете сожалеть.
Ройал встает с кровати, и я смотрю на него. Мы смотрим друг на друга в упор, и я отмахиваюсь от него, говоря тем самым, что все в порядке. Он закатывает глаза, не веря мне, и направляется в ванную комнату, сверкая своей обнаженной задницей.
— Брукс сказал нам сегодня утром, что ты его бросила, — голос у Бренды возбужденный и потрясенный. Он дрожит, и это говорит мне о том, что, несмотря на первые минуты нашего разговора, ее сердце разбито так же сильно, как я и предполагала. — Он был настолько обезумевшим, что мы едва могли его утешить. Ты хоть представляешь себе, что это за чувство — видеть своего сына с такой невыносимой болью? Не только физической, но и эмоциональной?
Моя челюсть отвисает.
— Подождите… Кто «мы»?
— Твои родители. Сегодня утром приехали Роберт и Блисс. Они принесли домашние рулетики для Брукса и журнал «Уолл-стрит». Так мило с их стороны. И когда они спросили, где ты, Брукс не смог больше держать это в себе. Он был так расстроен, Деми. И у меня не было сил сказать ему правду.
Она еле сдерживает рыдания.
— Все было не так, — я закрываю глаза, потирая ладонью бедро. — Я не бросала Брукса. Это он бросил меня. В ночь аварии он отменил помолвку и ушел, чтобы быть с ней.
— С кем?
— С Афтон. Репортершей из «Вестника».
— Это нелепо. Я отказываюсь в это верить.
— Она беременна, — говорю я. — Вы станете бабушкой.
— Ты выдумываешь это.
— Брукс не совершенен, Бренда. Он совершил ошибки, совершил ужасные вещи, и подозреваю, что единственная причина, по которой он хочет, чтобы вы думали, что это я оставила его, состоит в том, что так он выглядит жертвой, — я массирую виски. — Когда он был в больнице, я наткнулась на выписки по кредитным картам. Все они выписаны на мое имя. Почти двести тысяч долларов.
— О, Господи. Как удобно. Теперь ты пытаешься вымогать у нас деньги, не так ли?
Простонав, я отодвигаю телефон от уха, делаю глубокий вдох и решаю закончить разговор так, как учил меня мой отец.
— Бренда, пожалуйста, передайте Бруксу, что ему позвонит мой адвокат, — этими словами я заканчиваю разговор.
Две теплые руки ложатся на мои плечи, а затем губы касаются изгиба на моей шее. Повернув меня на барном стуле, Ройал дарит мне поцелуй с привкусом зубной пасты и легкую улыбку с ямочками.