Роза для бессмертного принца
Шрифт:
Берилл принесла деревянные миски и поставила их на стол, по-хозяйски вытерев руки о самодельный фартук. Она единственная из женщин в Улитке носила что-то наподобие платья.
— Рыба! Берилл! Ты вообще с ума сошла! — проворчал Оникс. — Я ее на дух не переношу. Она воняет!
— Тоже мне принц отыскался! — буркнула Берилл, — Харчами сидит и перебирает! Не ешь рыбу? Ешь хлеб, грибы, пей воду! Или готовь сам! Не нравится — готовьте сами!
— Берилл! — сказал тихо Агат.
— Отстань! — выкрикнула Берилл, вытирая фартуком лицо.
— Да хватит уже психовать! — грубо крикнула Чароит.
— Им не нравится, как я готовлю! Им не нравится,
— Ну успокойся! Никто от голода не умрет! Если совсем туго будет — выйдем на охоту! Если охоты не будет — обменяем находки на провиант! Да что ты, в самом деле? — спокойно сказал Агат, гладя рыдающую Берилл по спине.
Алетиш потянула Чароит за рукав:
— А почему Оникс рыбу не есть? Она вкусная, но только костлявая…
Чароит прожевала и шепотом ответила:
— Он родился в семье рыбака. На завтрак, обед и ужин у них была рыба. Семья была очень бедной. Они поставляли рыбу к королевскому столу, но отец любил выпить, и семья частенько голодала. Однажды отец стал гоняться за матерью Оникса с ножом. Он так частенько делал, когда выпивал. Но в этот раз все закончилось плохо, и он зарезал ее. Оникс дождался, пока он уснет и перерезал ему горло. Вспорол, как рыбье брюхо. Так он всегда говорит. Потом Оникс долго прятался от правосудия и попал сюда почти с эшафота.
— А почему Берилл плачет?
— Она набивает себе цену. Это называется так. Раз в месяц у нее случается истерика и все по одному сценарию. Мы уже привыкли.
Алетиш замолчала. Их можно было понять… Это — дворовые собаки. Не важно — породистые они или нет. Не важно, у кого какие зубы, но все они тут одинаковые. У других людей бывает какая-то надежда на просветление, какая-то радость в жизни. У псов ее нет. Они паясничают, закатывают истерики, играют, смеются до упаду, плачут навзрыд, любят и ненавидят, но это не более, чем способ почувствовать себя людьми. И непонимание, которое закралось в душу Алетиш, тоже можно понять. Как можно смеяться, зная, что у тебя только один исход, только одна судьба? Как можно относиться к смерти, как к обыденности? Нет! Нельзя поддаваться всеобщему настроению. Оно обманчиво. Они не знают другой жизни, кроме серых размеренных будней цепных псов. Они видели все и ничего.
Алетиш думала о том, что в ее сердце постепенно уходит вся радость, все краски. Ей становилось как-то странно, как-то «одинаково». И как-то до боли тоскливо. Тем более, что она стала замечать, что по утрам у нее садится голос. Потом он постепенно приходит в норму, но утром снова он хриплый и грубый.
— Простыла. Обычное дело, — говорила Чароит.
Алетиш верила. Верила, что «простуда» — это несколько дней в постели и мятный отвар. Правда это мало помогало, но Алетиш исправно заваривала себе мяту и пила ее в надежде на скорое выздоровление.
Дурное расположение духа Шаэссы подкреплялось неизвестностью. Чего он больше всего не любил, так это — неизвестность и бессилие. В данном случае в его жизни присутствовало и то, и другое. Неизвестность порождала бессилие, а бессилие — неизвестность. По подсчетам Лорда Доминатора Серого Дома прошло уже около недели, с тех пор, как он расстался с девочкой. Амулет не выходил за пределы Улитки, что уже радовало… Неужели у кого-то возникли сомнения, что Лорд Теней делает что-то просто так? Сощурив глаза, Лорд Теней посмотрел на зеркало, и оно на удивление засветилось…
— Великие умы думают одинаково… —
— Я отказываюсь, — сказал спокойный хриплый голос. — Мне твои игры ни к чему.
— Почему сразу «мои»? — обиженно возразил Шаэсса.
— Я передумал и сделаю все по-своему, — неумолимо сказало зеркало тоном, не терпящим возражений.
— Изволь объяснить свою позицию! — Шаэсса начинал терять терпение.
— Я сделаю так, как посчитаю нужным!
— Это — нечестно… — с наглой улыбкой произнес Шаэсса, — Меч победителя куется в одиночку? Не так ли?
Зеркало промолчало и стало обычным.
— Ее кто только не смотрел… — сказал Агат, перекладывая пыльный фолиант на колени Алетиш. Внутри книги были странные символы, переплетенные узором из картинок. Непонятные знаки, какие-то круги, точки, крючки.
— Я оставляю ее тебе… Я пойду… — сказал Агат, поглядывая на задумчивую Чароит. — Кстати, картинки там красивые. Ближе к середине.
Но не картинки заинтересовали Алетиш. Листая книгу, она знала то, о чем написано на каждой странице, но делиться своими познаниями она не стала. Оглянувшись по сторонам, девочка стала читать. Точнее она только слушала, как кто-то внутри нее читал все это вслух.
«Среди камней есть живые камни. Они отличаются ощущением тепла, когда к ним прикасаешься. Если долго держать в руке такой камень, то можно почувствовать пульс. Словно сердце трепещет в руке подобный камень. Он похож на аметист, но по чистоте и твердости не уступает алмазу. Прочностью многократно превосходит. Цвет его колеблется от темно-розового до палевого. Если приказать обычному человеку вытащить его из груды других аметистов, то он никогда не ошибется. Камень любит человеческое тепло и сам тянется к нему».
Алетиш пролистнула несколько страниц и внезапно остановилась. Ее привлекло слово: «слияние». Читая с начала абзаца, она водила пальцем по тонкой странице.
«Камень живой может сливаться с душой человека. Некоторые чародеи, проводившие эксперимент с малыми условно-живыми камнями, наблюдали странные изменения у подопытного. Существуют три формы сосуществования: отторжение, слияние и поглощение. В случае отторжения жертва обречена. Душа отторгает камень, а человек сходит с ума. В случае слияния личность человека частично утрачивается. Черты характера камня накладывают отпечаток на личности человека. Поглощение происходит в случае, если душа оказывается слабее. От личности не остается ничего. Каждый камень уникальный по своему характеру. Он может думать, у него есть память, но он лишен чувств. В случае поглощения он просто забирает оболочку и убивает душу. Живые камни редко преобладают над душой. Такие камни называют Даром. Получив такой Дар, любой Дом становится сильнее. Дары использовались для выравнивания ситуации, когда нарушается шаткое равновесие в балансе сил. В Темные Времена любой Дом мог рассчитывать на то, что появится существо, созданное из камня и плоти, которому суждено обладать силой и бессмертием. Этот симбиоз приводил к тому, что тело обретало бессмертие, а душа была обречена на вечную битву».