Роза для дракона
Шрифт:
— Так лучше, — улыбнулась она, глядя на Лили, — привычнее. Ну? Пойдем?
Когда домовики распахнули перед ней дверь парадного, Роза не сразу поняла что происходит. Яркая вспышка света немного ослепила ее, и почти погасла, оставив в воздухе тысячи, похожих на крупных светлячков существ, которые парили над землей, то соединяясь в абстрактные фигуры, то выстраиваясь вдоль дорожки, ведущей к алтарю, образуя живой, мерцающий коридор.
У входа Розу, по традиции, поджидал отец. Его широкая, крепкая ладонь предназначалась ей. Это показалось таким правильным, дающим уверенность и безопасность жестом,
Гости хранили тишину. Понимая важность момента, они не смели переговариваться даже шепотом. Едва слышно пели скрипки, и в тишине ночи Роза впервые различила, что голоса у них разные.
Девушка шла по мягкой траве, обвивая пальцами надежную ладонь отца. И вдруг, она почувствовала, как невыносимо сложно дышать в роскошном платье, сшитом из тончайшего кружева ручной работы, как давит тугой корсет, как вонзаются в кожу острые зубы шпилек и невыносимо жмут роскошные туфли.
— Папа, постой, — шепчет она мужчине.
Рональд Уизли застывает, недоуменно воззрившись на дочь. Среди гостей, стоящих прямо у алтаря, Роза ловит встревоженный взгляд матери и… насмешливую искру в глазах будущего свекра. Тем не менее, она все же собирается завершить начатое. Девушка наклоняется и… чуть приподняв подол платья, снимает обувь. Оставляет ее прямо в траве.
— Вот и все отец. Теперь можно идти.
Трава влажная. Откуда только успела взяться роса? Ведь май на дворе и полночь еще не миновала. Но ступать приятно. Красиво, когда с растрепанной прически садового газона скатываются наземь жемчужные капли воды.
— Вот теперь ты похожа на себя, Роза Уизли, — смеется Скорпиус, когда мистер Уизли оставляет дочь подле него.
— Ты, кажется, собирался сделать меня миссис Малфой?
Ее голос прозвенел тонким колокольчиком и угас, оставив ощущение сладкого, тягучего, словно мед, счастья. Счастьем казалось стоять посреди сада в ночи и понимать, что сегодня свидетелями их союза станут самые родные люди, столпившиеся на небе звезды, легкий ветер, разогнавший по такому случаю облака и желтый, толстобрюхий месяц, близоруко прищурившийся у самых верхушек деревьев.
Тьма завершается совершенным штрихом, как точка над «и», делающая ее совершенно другой буквой, когда первая брачная ночь наступает в рассвет, и они остаются одни за тяжелым занавесом спальни.
Теперь яснее различимы слова любви, и чувство принадлежности. Неделимости.
Не больно.
Не стыдно и… хорошо, что он оказался достаточно трепетным в вопросах близости, и Роза впервые познала его только в то утро.
Он любил просыпаться рано, когда во всем доме бодрствовали только зевающие домовики, вынужденные готовить завтрак. Раздобыв на кухне чашечку чрезвычайно крепкого кофе, Драко садился во главе еще не сервированного стола, чтобы разобрать документы, необходимые на утреннем совещании, просмотреть спортивную колонку в ежедневном «Пророке», с сожалением отмечая, что времени хватит только на чтение заголовков.
Ему нравилось одиночество за столом с тех самых пор, как он овдовел. Присутствие сына сковывало язык, отвлекало, заставляло ковыряться в чувствах, безапелляционно убранных в архивы подсознания. Нет, он, конечно, не избегал общества Скорпиуса нарочно, но старался
Тем больше мужчину удивило появление в доме рыжего куста растрепанных кудрей, откликавшегося на имя Роза Уизли. То, что сын выбрал в невесты полукровку, мало волновало либерализировавшегося до безобразия по малфоевским меркам Драко. Гнев кипел в мужчине от осознания, ЧЬЕЙ дочерью являлась девчонка. Он мог бы простить сыну невесту магглу, но не дочь Уизли и Грейнджер.
Появление в доме девицы с рыжими волосами еще сильнее сдвинуло график посещения столовой Драко. Мужчине ни под каким предлогом не хотелось сталкиваться с Розой.
— Не бойся его, слышишь?
— А я и не боюсь! Очень надо! — она вздернула нос и тут же запнулась о подол ночной рубашки. Скорпиус успел подхватить ее и не дать упасть. Легкий поцелуй в висок прогнал целый табун мурашек по обнаженным участкам кожи.
— Мы не сможем завтракать у себя каждое утро. Это неуважение к отцу. Хотя, если ты настаиваешь, я могу попросить домовиков накрыть нам на балконе. Сегодня удивительно тепло.
— Мне все равно, и к тому же, думаю, ты сильно преувеличиваешь участие мистера Малфоя в таких проблемах, как совместное времяпрепровождение.
Надув губы, девушка отвернулась к зеркалу и начала ожесточенно драть волосы, вычесывая из них остатки фиксирующего зелья. Но спохватившись, все же произнесла очищающее заклятие.
— Ты не права насчет отца. Он стал молчаливым после смерти матери.
— Черствый сухарь.
— Да почему же?!
— Ты же знаешь, что я работаю над книгой? И что эта работа очень важна для меня. Наверное, это труд всей моей жизни на данный момент.
— Конечно, знаю, но причем здесь отец?
— Книга о Второй Магической Войне, дорогой. О прошлом, без которого на этом свете, возможно, не было бы тебя и меня. Это страница в истории. Важная страница, которую я хочу написать для нового поколения волшебников, понятным им языком. Так, чтобы мы сохранили мир, подаренный нам моими родителями, родственниками, Гарри Поттером и твоими близкими, Скорпиус.
Задумчиво чмокнув жену в макушку, Скорпиус отстранился. В его глазах читалась грусть.
— Ни отец, ни дедушка с бабушкой не любят говорить о событиях тех лет. Роза, если ты намерена пытаться, лучше оставь это. Война много отняла у Малфоев, лишив самого главного — иллюзий о собственной исключительности. Отец рос, твердо убежденный в том, что он лучше остальных, что ему уготована особая роль в жизни. А вышло так, что нашей семье после всего, что случилось, еще долго пришлось отмываться от грязи. Милая, лучше тебе интервьюировать собственных родителей, вытягивать воспоминания из дядюшки Гарри…