«Роза» Исфахана
Шрифт:
— Не нужно об этом думать, господин Тарани. Хотя помнить, конечно, нелишне. — Джин взяла его руку, ободряюще пожала её. — Я непременно передам ваши слова жене и дочери. А теперь сосредоточьтесь на задании, пожалуйста. До завтра.
Она спустилась во двор, села в машину. Тарани распахнул перед ней ворота. Выехав на улицу, Джин увидела, что окна всех соседних домов облеплены людьми. «Да уж, добровольных помощников у „Министерства информации“ хоть отбавляй», — невесело подумалось ей.
Машина медленно двинулась по узкой улице. Сзади бежали те же мальчишки с мячом. В зеркало Джин видела, как они строят ей гримасы. На окраине поселка ребятня отстала, и Джин
С холма спускалась осторожно, колеса тяжело проворачивали комья грязи. Отъехав от него километра на три, снова увидела зеленый автомобиль «наружки»: дожидался её в оливковой роще в низине. Разумеется, тут же пристроился сзади. По некоторым деталям дизайна Джин опознала в машине старый «мерседес», правда, без отличительной звездочки и решетки спереди. Она делала вид, что не замечает преследователей, но потом подумала: «Дело уже сделано, можно больше не деликатничать. Да и разве стала бы обычная женщина-врач из миссии Красного Креста обращать внимание на следующие за ней машины? Нет, конечно. Это только я, Джин Фостер-Роджерс, майор американского медицинского корпуса и агент ЦРУ, профессионально отмечаю подобные вещи. А в качестве доктора могу позволить себе даже остановиться где-нибудь на обочине. Якобы отдохнуть, например, или поболтать по телефону с подругой. Почему нет? Интересно, как поступят в таком случае преследователи? Остановиться явно не решатся, не столь глупы. Значит, проедут мимо. А впереди — развилка. И там я смогу уйти в объезд…».
Не подав предупреждающего знака (для Ирана это дело обычное, тут многие ездят как хотят, без соблюдения правил), Джин свернула на обочину и заглушила мотор. Достала мобильный телефон, чтобы позвонить Марьям в миссию. Зеленая машина сбавила ход, но останавливаться и впрямь вроде бы не собиралась (Джин исподволь наблюдала за ней в автомобильное зеркало).
— Ханум, вам звонил доктор Нассири, — скороговоркой защебетала в трубку помощница. — Я сказала, что вы поехали к мастеру заказывать трубу для водопровода, а он очень удивился. Спросил, почему вы поехали сами, неужели, мол, больше некому было? Пришлось мне объяснить ему, что труба эта имеет историческое значение и что получить разрешение большой иностранной организации на её починку смогли только вы. Кажется, он меня понял, ханум. Сказал, что позвонит вам на мобильный. Уже звонил?
— Нет еще, Марьям, — ответила Джин, продолжая наблюдать за приближавшейся зеленой машиной. — А как давно он звонил?
— Полчаса назад.
— Наверное, что-то его отвлекло. Думаю, скоро позвонит. Еще какие-нибудь новости есть?
Зеленый «мерседес» проехал мимо, обдав «шевроле» Джин фонтаном грязи.
— Нет, ханум, пока больше ничего нового, — бодро отрапортовала Марьям. — Вы когда вернетесь?
— Минут через двадцать, не раньше, — взглянула Джин на часы. — Приготовь мне пока карточки доставленных сегодня с утра пострадавших. Сразу по приезду посмотрю, кого из них оперировать в первую очередь.
— Хорошо, ханум.
— До встречи, Марьям.
Джин отключила мобильник, положила его под ветровое стекло. Зеленая машина уже спустилась с холма и скрылась в перелеске. «Интересно, будут караулить меня у развилки или оставят теперь в покое? — подумала Джин. — Если они, проезжая мимо, услышали мой разговор по телефону, тогда дальнейшие мои планы им уже известны, и продолжать за мной слежку не имеет смысла. А вот если не услышали, то не отстанут, поскольку прослушать мой разговор с Марьям не смогут».
Сотрудникам миссии Красного Креста, равно как и инспекторам МАГАТЭ, проверявшим
Она включила стартер и собралась уж было двинуться к перелеску вслед за зеленой машиной, как вдруг лежавший под ветровым стеклом телефон сначала замигал, а потом и разразился до боли знакомой и дорогой для нее мелодией увертюры из вагнеровского «Полета Валькирий». Каждая трель напоминала о фильме Копполы и о Майкле, горячем поклоннике «Апокалипсиса». Джин снова нажала на тормоз, взяла телефон. На экране высветился номер доктора Нассири. Джин нажала кнопку приема.
— Слушаю вас, Сухраб. Добрый день.
— Здравствуйте, Аматула, — прозвучал у уха приглушенный голос доктора, перемежаемый потрескивающими щелчками.
Уж если швейцарская связь скверно работала даже в ближайших пригородах Исфахана, что тогда говорить о сельской местности? Мобильной связью и Интернетом в Иране вообще, как правило, были охвачены только крупные города — остальные территории доступа к подобным благам цивилизации практически не имели. А в некоторых районах, преимущественно горных, люди и обычного-то телефона в глаза не видели.
— Что-то случилось, коллега?
— Ваша медсестра сказала, что вы уехали по делам, и я не хотел беспокоить вас в дороге, но дело срочное, ханум, простите… — начал оправдываться Нассири.
— Я слушаю вас, Сухраб, — повторила Джин, прервав его затянувшуюся тираду.
— Вы не обижайтесь, Аматула, — понизил он голос, — что я, получив от вас ценные советы, перестал звонить вам. Не по своей воле, конечно же. Мне просто запретили общаться с вами…
— Я догадалась, Сухраб, — спокойно сказала она, — и нисколько на вас не в обиде. Я всё прекрасно понимаю.
— Ханум, я звоню вам сейчас в нарушение всех запретов, но считаю это своим врачебным долгом, — взволнованно продолжил Нассири. — Один из пострадавших при этой злосчастной… — он запнулся. — Ну, вы ведь меня понимаете?..
— Понимаю. Что с ним?
— Ему всего девятнадцать лет, он выполнял вспомогательную работу и поэтому получил не очень большую дозу… Но у него отказывают почки! Очень хочется ему помочь, он единственный сын у матери…
— При отравлении изотопами почки — один из самых уязвимых органов, — снова перебила его Джин. — Они ведь приспособлены для выведения из организма внутренних ядов, в отличие от той же печени, например, которая выводит отравляющие вещества, попавшие внутрь человека извне. Ставьте парня на гемодиализ, и как можно скорее!