Роза песков

Ром Полина

Совершенно необычной ему казалась и обстановка в комнате. Кровать с плотным пологом из коричневого бархата была сдвинута к стене, на окнах, в которых он только сейчас заметил двойное остекление, висели медные перекладины с такими же шторами. А столов в комнате теперь было два.

Небольшой обеденный, отполированный до блеска, без трещин и царапин, окруженный четырьмя стульями, с обитыми бархатом сиденьями. И второй, совершенно не похожий на него по форме. В столице такие столы ставили в кабинетах. Возле письменного стола стоял красивый резной шкаф с застекленными

дверцами.

– - Там ты можешь хранить бумаги.

Оглядывая удобное, красивое, очень уютное жилье, Леон с какой-то неловкостью ощущал и резкий запах конского пота, идущий от его одежды, и собственную громоздкость. Ему хотелось взять ее руки в свои, поцеловать тонкие нежные пальцы, развернуть к себе маленькую ладошку и коснуться ее губами, посмотреть, как краска смущения покрывает ее щеки…

Он вежливо поклонился ей и сказал:

– - У тебя потрясающий вкус, Нариз. Я очень благодарен тебе. Но у меня есть маленькая просьба…

Она удивленно вскинула брови и посмотрела на него с каким-то детским любопытством:

– - Я слушаю.

– - Если можно, я бы хотел взглянуть на твою комнату.

Нариз пожала плечами и с легким недоумением в голосе ответила:

– - Если хочешь, я прикажу накрыть ужин там.

– - Я буду благодарен.

Пока Леон плескался в теплых струях воды, оценив и душистое мыло, и удобную мочалку, прикрепленную к длинной ручке, кто-то из слуг разложил на его кровати свежее белье и чистую одежду. То, что ридган одевается сам, не пользуясь помощью лакея, прислуга знала давно.

Одеваясь, он испытывал какое-то странное нетерпение, совершенно не представляя, что он сейчас увидит. Почему-то ему казалось, что взглянув на покои жены, он поймет ее немного лучше. Легко взбежав на этаж выше, он аккуратно постучал в дверь.

Если не считать цвета, то комната Нариз была точной копией его собственной. Чуть мягче оттенки, более теплый тон стен. Балдахин, покрывала и шторы – нежного мятного оттенка. Обеденный стол совсем небольшой – только для двоих. А в остальном – так же, как и у него -- большой письменный стол, шкаф, половина полок которого уже заставлена какими-то толстыми томами. Присмотревшись, он понял, что это удобные кожаные папки.

Была еще одна деталь, показавшаяся ему необычной – дверные проемы и окна были обведены какой-то перламутровой мерцающей мозаикой. Присмотревшись, он с удивлением понял, что это – кусочки речных раковин. Пожалуй, Леон даже знал, где их насобирали – у пристани на реке, где часто пасли коней и мальчишки в ночном готовили себе похлебку. Эти раковины, пополам со скорлупой от раков, валялись там большой мусорной кучей годами.

Леон испытывал некоторую растерянность, не понимая, как к этому следует отнестись. В комнате Нариз не было ковров, каминную доску не украшали роскошные вазы, не было фарфоровых статуэток и прочих, приличащих молодой женщине модных безделушек. С некой горечью он подумал, что у его жены слишком мало свободного времени и лишних денег на то, чтобы украшать свою жизнь. Однако, разговор за ужином убедил его в том, что все не так и плохо.

Он выспрашивал жену, как она добилась

такого красивого рисунка на стенах, и рассмеялся, когда узнал, что при помощи обычной тряпки, которую обмакнули в краску.

– - И что, прямо этой тряпкой по стенам?

– - Да. Только краску брали разных оттенков.

– - А прожилки? Вот эти, которые искрятся?

– - Смесь красителя, клея и толченой слюды – это именно она так блестит.

Пожалуй, самым замечательным в обеих комнатах было освещение. Нариз воспользовалась отваром тех самых водорослей, но как-то очень уж своеобразно.

Только сейчас Леон обратил внимание, что нет привычных ему огромных кругов на потолке. Краской были покрыты небольшие светящиеся диски с колпачками из молочного стекла. Они давали мягкий, рассеянный свет и были раскиданы по всему помещению – один светильник стоял на письменном столе, другой, очень похожий, горел в изголовье кровати, следующий спускался на длинном шнуре над обеденным столом. Это было непривычно, но очень уютно.

Глава 49

Глава 49

К концу ужина Нариз заговорила о том, что обдумывала уже давно:

– - Леон, сейчас, когда лето идет к концу, нам нужно собрать урожай и сделать еще тысячу дел. Но ведь зимой не будет столько работы?

– - Ты хочешь вернуться в столицу? В общем-то, это вполне можно сделать. Поздней осенью открывается сезон балов. И если ты желаешь…

– - Нет-нет, мне очень нравится здесь и я не хочу возвращаться в Гордеро. Я с удовольствием навещу отца и брата, но жить мне больше нравится в замке. Просто я подумала, что раз зимой будет много свободного времени, то совсем не плохо было бы организовать в западной башне небольшую мастерскую. Она же все равно стоит пустая!

Нариз увлеченно начала рассказывать о том, что пух не нужно продавать в столице, а нужно набрать вышивальщиц и делать декоративные подушки.

– - Вот точно такие, как в креслах у камина. Только рисунки должны быть разные.

Леон слушал, согласно кивая головой. Даже обещал прикинуть, сколько ниток можно не пускать в продажу, а отдать в работу. Увлеченная Нариз встала из-за стола и ходила перед мужем, размахивая руками и объясняя, какие именно ей нужны столы, как именно нужно сделать свет для мастериц и прочее…

Она даже не успела испугаться, когда сильные руки мужа подхватили ее. И в долю секунды она оказалась сидящей у него на коленях. Сердце Нариз зачастило, мысли сбились, она ощущала горьковатый запах травянистого мыла, жар большого и сильного мужского тела, теплое дыхание на щеке и слова, сказанные шепотом в ее маленькое горящее ухо:

– - Нариз, я готов даже сам вышивать эти хирговы подушки, если только ты начнешь обращать на меня внимание.

После этого обжигающие губы мягко коснулись ее шеи, вызывая волну мурашек, на мгновение задержались на открытой ключице и еще через секунду она обнаружила себя сидящей в кресле и растерянно смотрящей в закрывающуюся дверь – Леон ушел.