Роза пустыни
Шрифт:
Элизабет чуть не подавилась от неожиданности.
— Я спас их жалкие жизни, — проворчал Джек, сверкая потемневшими глазами. — Но я без всяких колебаний выполнил бы свою угрозу и наказал их так, как они заслуживают.
— Боже, Джек!
— Таков, моя милая Элизабет, закон пустыни.
Потрясенная, Элизабет переспросила:
— Ты хочешь сказать, что убил бы их?
— Мне это не понадобилось бы: солнце, песок и пустыня сделали бы это за меня. Но можешь не сомневаться: я оберегаю то,
Элизабет ему поверила. Помолчав, она спросила:
— А как ты думаешь, что стало с полковником?
— Полковник Уинтерз сбежал. Я займусь им позже. Мне было необходимо вернуться и позаботиться о моей жене.
— Кстати, об этом…
Джек откинулся на расшитые подушки и стал наблюдать за ней из-под полуопущенных век. Элизабет показалось, что он был готов к разговору об их браке.
— Я должен был на тебе жениться. Другого способа не было.
Элизабет не могла понять, чего ей хочется сильнее: отвесить ему хорошую оплеуху, рассмеяться ему в лицо или начать его целовать.
— Не было другого способа сделать что?
— Это суровая земля. Ты должна была стать моей, чтобы я мог предоставить тебе защиту и мой шатер. Если бы я этого не сделал, любой горячий жеребец племени мог бы бросить мне вызов, чтобы получить твою благосклонность, — и сделал бы это.
Она искоса посмотрела на Джека:
— Мою благосклонность?
— Твои ласки в постели.
Несмотря на прохладный ночной ветер, Элизабет почувствовала, что от смущения у нее загорелись щеки. Чтобы мужчины ссорились из-за нее? Чтобы Джек вступал в бой и, может быть, убивал, защищая ее? Такого она представить себе не могла.
Она откашлялась и решила немного прояснить для себя ситуацию:
— Мы действительно женаты?
Его лицо не изменилось.
— Согласно законам и обычаям Народа — да.
Она начала растирать виски.
— Но я совершенно не помню…
— Церемония была очень короткой, а невеста, мягко выражаясь, была не совсем проснувшейся.
— Понятно.
— Вне рамок этой культуры наш брак недействителен. Я буду защищать тебя. Когда необходимость в этом исчезнет, ты сможешь вернуться в Англию. Если захочешь.
Наступило странное молчание.
— А ты веришь в те брачные обеты, которыми мы обменялись?
После короткой паузы Джек признался:
— Верю. Но я уже много лет живу с Народом. Для посторонних это иначе.
Элизабет хотела знать всю правду — ей просто необходимо было знать всю правду.
— А в глазах Народа я по-прежнему посторонняя?
Джек произнес пугающе тихо:
— Выйдя за меня замуж, ты стала членом племени.
— Поэтому ты и знал, что можешь спокойно поручить меня их заботам.
— Да.
Теперь она до конца поняла, что этот
Она беспокойно облизала губы.
— Не знаю, как я смогу тебя отблагодарить.
— Меня благодарить не за что. — Джек закинул сильные бронзово-смуглые руки за голову и зевнул. — Я проехал сегодня много миль. Я устал. Ты тоже прошла через много испытаний. Нам пора спать.
Она оглядела уютное пространство шатра.
— А где мы будем спать?
Внезапно между ними вновь возникла атмосфера страстного ожидания, которой совершенно не ощущалось с тех пор, как Джек закончил мыться.
— Наше ложе нас ждет, — напомнил ей Джек.
— Но оно только одно!
— Здесь места хватит и для двоих. — По его лицу скользнула быстрая улыбка. — Мы считаемся мужем и женой. Но если тебя это тревожит, дорогая, можешь быть спокойна: сегодня я не собираюсь овладеть твоим прекрасным телом. По правде говоря, я твердо намерен немедленно заснуть.
Элизабет подумала, что ей, видимо, следует этому радоваться.
Черный Джек начал тушить лампы, так что вскоре единственным источником света в шатре стал бледный луч луны, проникавший внутрь сквозь отверстие в высоком своде. Они легли друг подле друга — но их действительно разделяло немалое расстояние.
Ночь была полна знакомых звуков: шипел привязанный неподалеку от шатра верблюд, тихо смеялись мужчина и женщина, коротко заржала кобыла, и ей протяжно и громко ответил жеребец. Бронзовые колокольчики, развешанные по всему шатру, чуть слышно позванивали.
Прошло некоторое время — Элизабет не смогла бы сказать, сколько именно. Не выдержав, она вздохнула и прошептала в темноту:
— Ты спишь?
— Нет.
— Почему?
— Не могу заснуть.
— И я тоже. — Элизабет легла на бок лицом к нему. — А мне казалось, что ты был твердо намерен немедленно заснуть.
Она услышала негромкий смех Джека, полный самоиронии. Как она любила его звучный, мужественный голос!
— Ну, это не первый случай, когда мои лучшие намерения ни к чему хорошему не приводят.
Осторожно проведя рукой по их необычному ложу, Элизабет нашла его правую руку. Ее пальцы сразу же ощутили прикосновение прохладного металла.
— Принц Рамсес носит такое же кольцо. Он сказал мне: это — напоминание, что ты спас ему жизнь.
— А он — мне.
— Ты спас его от предательства и от удара кинжалом в спину, — вспомнила Элизабет, надеясь, что ее слова побудят его быть с ней откровенным.
Джек перевернулся на спину и уставился в темные своды шатра.
— Рами спас меня от моего самого страшного врага.