Роза Ветров. Четыре луча Звезды
Шрифт:
Заламывая пальцы, я отвернулась.
– Как вам угодно, – вздохнул Роддос и откусил сухарь, – но я хочу, чтобы вы поняли: сейчас вы – моя гостья. Я и так делаю все, чтобы вам было комфортно. Но если ребенок с детства избалован. Если раньше за вас все делали слуги, то здесь никто не будет вам прислуживать. Я – капитан этого судна и мне должны подчиняться все, кто находится на борту. Советую вам хорошенько это запомнить.
Злость отозвалась вспышкой в моих пальцах. Громкий хлопок, и похлебка в наших тарелках загорелась. Вся каюта заходила ходуном. Роддос только и успевал хватать вещи, которые от этой тряски падали с полок. Я вцепилась
– Эта принцесса может гораздо больше, чем просто улыбаться и носить красивые платья. Запомните это, капитан Роддос.
Мужчина поставил вещи на место, обошел стол и, схватив меня под мышки, посадил на стол и посмотрел в упор. Я охнула от неожиданности. Буря, плескавшаяся сейчас в серых глазах, заставила сжаться. Деться от нее было некуда. Не знаю, сколько мы вот так смотрели друг на друга. Роддос словно что-то искал в моем взгляде, в моем лице. Аромат табака, морской соли и уксуса впервые оказались так близко, что шлейф его обнял меня, как одеяло.
– Как жаль, – Роддос выпрямился и помог мне слезть со стола. – Я думал, что вы другая, принцесса, – после паузы он добавил: – Но я не из тех, кто бросает слова на ветер. Можете идти, – он пододвинул тарелку с моей порцией похлебки к себе.
– Что? Но я же не… – не успела я договорить, как за спиной уже хлопнула дверь.
Я бросилась было за Роддосом, рука уже была заряжена магией. Но остановилась, когда за дверью послышалось:
– Зашчьем ты делать ш… больно? Малютшь много плакатшь, страшьно видетшь. Её нужченье домже.
Значит, на корабле есть еще кто-то, кроме Роддоса и меня! Но кто это был? И почему говорил так странно?
Хотела послушать еще, но больше не смогла разобрать ни слова. Вернулась к столу. От похлебки ничего не осталось, апельсин Роддос съел сам, а сухари… Есть все еще хотелось, но я лучше умру с голоду! Опустив голову и внезапно поняла, что аромат Роддоса все еще со мной. Обнимает меня, как невидимое одеяло. Дневник, мое сердце, оно так часто забилось! Щеки покраснели. Даже сейчас этот аромат, как хорошие духи остается на мне. Стоит лишь чуть-чуть вдохнуть его, голова начинает кружится, а сердце замирает в трепетном ожидании. Что же это?
Ох! Если бы только можно было поговорить с мамой.
Первый Юниус,
год Ворона.
После полудня
Рада нашей встрече, дорогой дневник. Вот и настало лето! Этот месяц мой любимый, месяц моего рождения! Матушка говорила, что богиня Юнона – это покровительница женщин, всегда во всем им помогает с самого детства. Надеюсь, и мне она тоже поможет, ведь сейчас настали не самые лучшие дни.
Отныне я постараюсь больше так не задерживаться с новостями, мой друг. И первая из них: мой голодный бойкот продолжается. Нет, все не так уж и плохо, как может показаться. Ну ладно, тебе скажу: как-то ночью мне удалось пробраться на нижнюю палубу и найти кое-что вкусное: свежий хлеб и рыбу. Боги, клянусь, не ела ничего вкуснее! Даже рыба понравилась, хотя дома никогда почти ее не ела. Невкусно ее готовили. А если положить ломтик на корочку, а сверху еще мякиш. Да уж, когда ты
Вторя новость – все никак не дает покоя этот странный говор, который я стала слышать все чаще. Но кто это может быть? Может, это он управляет кораблем? Один человек? Не возможно. Даже мне известно, что нужна целая команда, чтобы управляться с парусами, канатами, поднятием якоря, завязыванием узлов. Драить палубу в конце концов! А может, «Северное сияние» не волшебный корабль, а проклятый? Я читала в книгах про корабли-призраки… Нет, тогда бы моя магия почувствовала неладное. Сразу же. Кто же, кто же и как управляет судном? «Северное сияние» очень тщательно хранит свои тайны. И их нужно непременно разгадать. Непременно! Так, чтобы ничего не забыть, надо составить план. Надеюсь, ты не против, мой друг?
Хорошо. Итак, Цели на сегодня:
? Первая – разгадать загадку «Северного сияния», связанную с отсутствием на нем команды.
? Вторая – разгадать загадку, связанную с парусами «Северного сияния».
Да, пока дел немного, но нужно же с чего-то начинать. Вперед, выполнять!
К полудню погода немного испортилась. Капал дождик. Я подошла к мачте. Воронье гнездо стоит так же как обычно. Не знаю, почему пришла идея начать поиски ответов именно оттуда, ведь можно было проверить трюм, нижнюю палубу, грузовые отсеки или мостик. Да все что угодно. Но нет, меня тянула к себе именно смотровая площадка. Снова вверх, на высоту. Ближе к ветру и свободе! Как же не хватало моей башни, ее крыши, пернатых друзей. Как они там? Кто же теперь будет их кормить хлебом, зернами?
Сверху послышался скрипучий звук. Кажется как раз из этого странного вороньего гнезда.
«Может птица? Нет, не похоже, – я нахмурилась, проводя рукой по фок-мачте. – Что же та такое?»
Воспользовавшись тем, что Роддос бросил якорь у рифа и отправился с рыбацким крюком искать еду на ужин, я быстро начала подниматься по верёвочной лестнице наверх. Не помню, как же она называется? А, неважно. Потом спрошу.
Что-то ты стала слишком часто упоминать имя капитана.
Что? Кто это сказал? От неожиданности я чуть не выпустила веревку лестницы из рук. Так, все потом, Роза! Не отвлекайся!
Наверху оказалось очень ветрено. Лестница скользила под ногами. Наконец-то есть повод сбросить эти надоедливые ботинки, давно надо было это сделать, и продолжить взбираться босиком. Да, все еще было скользко, но дома я лазила по крыше своей башни и в дождь и снег. А тут… Маленькая высота и в любой момент можно ухватиться за веревку. Что и пришлось сделать, потому что налетел сильный порыв ветра!
«Боги, да что же со мной случилось? – воронье гнездо никак не желало становиться ближе, что очень сильно меня злило. – Зачем я это затеяла? Нет чтобы сидеть в каюте или поплавать в море, пока стоим на якоре. Но уже полпути пройдено. Нет, я доберусь до цели, обязательно!» – и путь продолжился.
Наверху ждал очередной сюрприз: внутри гнезда я увидела подушку, скрученное в рулон одеяло, какую-то мелочевку в виде лоскутов ткани, монеток и множество крошек. На подушке мирно спала уже знакомая мне мышка.