Роза Ветров. Четыре луча Звезды
Шрифт:
Но со временем люди и драконы научились жить в мире. Более-менее. Страх первых сменился сначала любопытством, а потом снова проснулся дух охотника… Драконы позволили нам изучать их, но только на нейтральной территории. Спасите нас Боги, если человек окажется на месте кладки… Драконы-матери, пока ожидают появления малышей, становятся просто неуправляемыми, если заметят чужого. Ого! – северянин посмотрел в окно. – Уже так поздно. Все-все, хватит на сегодня историй.
– Нет, еще! – я заерзала на месте от нетерпения и захлопала в ладоши. – Расскажите
Роддос подошел ко мне и протянул руку. И опять этот аромат, от которого голова идет кругом, а лицо заливает румянец. Я смотрела на мужчину и не могла налюбоваться. Он наверняка знает, как сразить любую женщину, растопить даже самое холодное и равнодушное сердце.
– Давай-ка спать, любопытная ты красавица. А завтра я расскажу тебе еще. И не дуйся. Спать все равно надо.
Голос у него был такой заботливый и смешливый. Именно такой я себе представляла, когда представляла наши с братом игры. Роддос смотрит и ведет себя со мной, как с сестрой…
«Ареон… – мои разноцветные глаза разглядели в закатном солнце его потемневшие вьющиеся кудри, волевое лицо и карие глаза. Всегда колкие, но сейчас чуть смягченные лучами заката. – Ареон… Нет, ты больше мне не брат!»
Загрустив от этих мыслей, я послушно устроилась поудобнее в кровати и накрылась одеялом до самого подбородка. Капитан пожелал спокойной ночи, потушил свет и вышел. Как только его шаги затихли и еще минуту спустя, я откинула одеяло и на цыпочках выскользнула из каюты на палубу, а оттуда на корму корабля, чтобы полюбоваться еще одним невероятным зрелищем.
Как оказалось, чудеса происходят с парусами корабля не только на рассвете, но и на закате. Посеревшая из-за непогоды ткань начала синеть. Чем ниже опускается солнце, тем цвет становится насыщенней. После парусов синим становится пламя в фонарях на карме, даже фигура морского змея из белого дерева на носу излучает голубоватое сияние, словно звезда. Это просто волшебное зрелище! Я сидела, обняв колени, и не могла оторвать глаз.
Роддос, кстати, так и не рассказал, как на Севере делают такую ткань и из чего. А еще, что заставляет огонь и дерево менять цвет. Но ничего, у меня есть такая черта, как чрезмерное любопытство, а еще упрямство. Если что-то непонятно или неизвестно, не успокоюсь, пока не узнаю все и в подробностях. Несколько раз я рылась в столе Родоса, в поисках бумаги, в которой было бы написано о свойствах парусины, перечитала все книги, что были у него в коллекции, но ответа не нашла. Тогда я попыталась отрезать маленький лоскуток, чтобы хорошенько изучить его свойства, но капитан застукал меня за этим занятием. За это приказал соскребать с бортов корабля водоросли и рачков. Занятие не самое приятное, но я уже не так остро из-за этого переживала. Вспомнились слова учителя:
«Любое занятие – это урок, шанс обрести новые знания и опыт».
Но я все же злилась на капитана за то, что он такой важный эксперимент сорвал! Терпеть не могу, когда тайна остается неразгаданной!
ГЛАВА
Пятый Юниус,
год Ворона.
Где-то под утро
Как-то посреди ночи неожиданно стало очень плохо. Живот резала острая боль, от которой я то сворачивалась в комок, то растягивалась. Не знала, куда деться. От любого движения начинало тошнить, но и быть неподвижной не получалось. Без конца бросало то в жар, то в холод. Да и с магией что-то непонятное творилось: яркие вспышки возникали в воздухе, словно шаровые молнии, а потом также внезапно исчезали, испуская такой яркий свет, что я вскрикивала. А затем все, что в каюте было из стекла, разбивалось на множество осколков.
– Роддос, – слезы брызнули на лицо. Я застонала.
Капитан проходил мимо каюты, поэтому сразу же услышал стоны, плач и звук бьющегося стекла. Когда я пожаловалась на боль и жар, мужчина немедля позвал Бели.
– Как думаешь, от чего это? – капитан коснулся шершавой ладонью моего лба.
– Кэп, ты знашь. Сырашья рыба.
– Но она не так много ее съела тогда.
Голоса Роддоса и его боцмана с каждой секундой становились все тише и тише. Ну вот, уже уши заложило, в голове возник шум, а тугой и склизкий ком противно щекотал горло…
– Вот, Роза, – Роддос легонько приподнял мою голову и поднес ко рту какое-то питье.
Я послушно выпила, но напиток, не успев прокатиться в живот, тут же с шумом вытек наружу. Гниль, что-то живое и ползающее вместе с выпитым лекарством выходило из меня долго и тяжело. Несколько раз теряла сознание.
– Сильное отравление.
– Шаты нушношь лечишь.
– Как? Уже от первой попытки напоить ее лекарством мы еще долго будем отмывать каюту. К тому же… Она, кажется, перебила магией все лекарства, что у нас были. Видишь осколки? Нет, тут нужна помощь настоящего лекаря. Придется срочно бросать якорь.
– Роддос, – я чуть-чуть приподняла голову, не открывая глаз, – помоги мне…
– Роза? Сегодня ближе к пол… ню мы причал… им… на остро… целител…
И так все время с тех пор, как я заболела. Ничего не могу разобрать, ничего не вижу, ни еда, ни вода не желают задерживаться, но все время чувствую, что внутри кто-то ползает и ест МЕНЯ!
***
Впервые за все время пребывания на корабле Роддоса ноги наконец-то коснутся твердой земли. Но смогу ли я? Не известно, ведь уже несколько дней не могу встать с постели – ужасно штормит. Рвет и качает, трясет… Без одеяла холодно, под ним – жарко. Боли в животе никак не проходили, как бы я не легла. Перед глазами туман. Помню, что отпаивали чем-то теплым и давали нюхать какую-то гадость. Все было бесполезно. Такое чувство, что даже глаза горят! Ничего не хотелось, только лежать в постели, свернувшись калачиком. От постоянной рвоты даже глотать стало противно. Но хоть магия перестала все вокруг взрывать. А может потому, что нечего было? Ох, друг мой… Мой дневник…
Конец ознакомительного фрагмента.