Роза ветров
Шрифт:
Вот та девица кричала так, что орду нечисти отпугнуть могла. Павлова ещё не столь опытна.
Когда слух окончательно восстановился, я вернулся к столу.
Вскоре явились и помирившиеся влюбленные, мило о чем-то воркуя. Тимофей подошел и извинился за неподобающее поведение, был мгновенно прощен и благословен.
Праздник закончился далеко за полночь. Никто не торопился расходиться, теплую летнюю ночь и добрые беседы никогда не хочется прекращать.
Даже Гордей засиделся, но его спровадил в постель Пушок. Кот просто ухватил парнишку зубами за штанину
Подъем был поздний. Засиделись в саду, так что отсыпались все без исключения. Ну кроме призраков, хотя духи иногда уходил в свой мир. Спали они там или нет, никто не знал.
Подумав, что стоит разузнать про призрачную жизнь побольше от очевидцев, которые весьма дружелюбны, я первым делом принял горяченный душ. Привычно гудели старые медные трубы, но их звук стал уже родным и ожидаемым.
Так как встали поздно, то и завтрак больше походил на обед. Самым сонным был дед, он ещё провожал графиню домой и в постель отправился самым последним.
Тимофей тоже отчаянно зевал, тщетно стараясь прикрыться рукой. Прохор, который неизменно поднимался на рассвете, был перепачкан мукой, но не замечал этого. Только бодрый Гордей весело поглядывал на всех.
Котята просто продолжали спать на кухне возле печи. Их несколько раз пытались переселить в разные места, но на утро лежанка и пушистые обнаруживались там же.
Я воспользовался даром жизни и влил в каждого каплю светлой силы. Нечестно, но зато приятно! Домашние разом посвежели и зашевелились. Если и быть магом, то для чего, если не для такого?
Окна в столовой были распахнуты и через них доносился щебет пичуг и едва слышный жужжание пилы. Надо бы обновить воздушный барьер, окружающий стройку.
Прохор снял крышку с центрального блюда и громогласно провозгласил:
— Клопы!
— Где?! — подскочил патриарх и угрожающе выставил вперед вилку.
— Клопы, — неуверенно повторил слуга, наморщил лоб и залез в карман, извлекая оттуда помятую бумажку. — А, итить их, клопсы! Бюргерское блюдо, значит-с.
На вид обычные фрикадельки. Выглядели они, кстати, очень привлекательно. Я тактично отрезал ножом небольшой кусочек и попробовал. Вполне съедобно, пусть и непонятный привкус. Довольно интересное сочетание…
— А что там внутри? — мне не очень хотелось задавать этот вопрос, но стало действительно любопытно.
— Телятина с салом, — обрадовался Прохор тому, что я проявил интерес.
Но не успел я выдохнуть, как старик увлеченно продолжил:
— И селедка. Чоусы какие-то по рецепту шли, но где ж их сыскать? Бабу спросил, сказала рыбка это заморская. Не, ну а что может быть лучше селедки-то? Тем более я её в молоке вымочил, — очень убедительно закончил он.
— Телятина и селедка, — медленно повторил дед, оседая обратно на стул.
— И пюрешечка! — гордо добавил слуга.
Вот пюрешечка особенно хороша была. На сливках и с маслом, к тому же замешанная вместе с обжаренными грибами с лучком. Волшебно!
Тем не менее фрикадельки, то есть клопсы, если распробовать, оказались
Видя, как я бесстрашно и с удовольствием поглощаю еду, остальные тоже присоединились. Вскоре все искренне благодарили Прохора.
Но патриарх попросил на ужин обычных котлет, пожарских. И на завтрак сразу сделал заказ на омлет.
Визит к хранителю Ботанического сада я не стал откладывать. Сложная задачка и её подробности подгоняли меня, вызывая чувство азарта.
Возможно, удастся решить проблему неожиданным путем. Например, убедив князя Ильинского в бредовости его идеи. Я могу быть очень убедительным.
Но на самом деле мне стало интересно придумать решение. О климатических артефактах я знал немного, потому что они были редкостью. В свое время на предложение царя сделать такой для будущей столицы, превратив её в оазис, учитель витиевато ругался и категорично отказал. Когда Петр хотел его выпороть за дерзость, всё же объяснил всю сложность подобных систем.
И я неплохо запомнил принципы работы нужных схем.
Пожалуй, если изучить все материалы, то возможно найти решение. Ведь не попробуешь — не узнаешь.
С таким боевым настроем я и отправился на Аптекарский остров, предварительно сообщив о визите Павловой. По пути изучал в Эфире всё, что касалось сада и его служителей.
Природница в официальной обстановке была тиха, скромна и без лишних слов проводила меня к наставнику.
Кабинет Макара Дуболома походил на сердце тропических джунглей. Повсюду были растения. В больших и малых горшках, в колбах и просто висящие под потолком с воздушными корнями, раскинутыми в разные стороны.
Было жарко и очень влажно, так что мне сразу же захотелось расстегнуть пуговицы на рубашке.
Маг сидел за широким столом, на котором тоже было мало свободного места и много различных растений и цветов. Некоторые из них подозрительно шевелились.
Хранитель был немолод, но ещё не стар. Такой возраст определить на глаз сложно. Вроде есть морщины, но вместе с тем глаза молодые и даже озорные. Крепкий, бородатый и чуть растрепанный. На его кафтане были листочки и паутина, а в бороде запутался мелкий красный лепесток.
Он поднялся мне навстречу и безуспешно отряхнул одежду. Рост его оказался совсем небольшим, словно магия притягивала природника к земле.
— Граф Александр Вознесенский, к вашим услугам, — представился я, коротко поклонившись.
— Мастер Макар Дуболом, — с чувством достоинства назвался природник и жестом пригласил меня сесть.
Забавно, раз представился без отчества, то скорее всего знает, кто его отец. И добровольно отказался от его имени. Такое случалось, но редко. Приютским при оформлении документов предоставлялся выбор. Взять отчество по названию местности или острова, что касалось столицы. Часто это был покровитель приюта или его управляющий. Ну или имя отца в случае, если тот был известен.