Роза ветров
Шрифт:
Тут либо заниматься вандализмом, либо воспользоваться магией и закончить уже со смущающей всех деталью.
В конце концов, Амур стерпит. А вот хорошего помощника пора было приобщить к летучему кораблю. По-хорошему, последним испытанием должно стать знакомство с морскими волками, но Крещенский уже завоевал моё уважение.
Я был уверен, поездку к адмиралу он выдержит.
— Так, Людвиг Михайлович. Пожалуй, наступило время принести клятву верности. Если вы не передумали, то я принимаю вас на службу.
Глава 24
Принесение
Я честно предложил Людвигу устроить торжественную церемонию. Но он отказался, сказав, что это условности.
Поэтому прошло всё быстро и, можно сказать, в домашней обстановке.
Своего помощника я явно сильно заинтриговал. Я ощущал его сомнения, но хорошие. Когда с одной стороны съедает любопытство и предвкушение, а с другой немного боязно, справишься ли.
Безрассудство в какой-то мере. Но и храбрость, что мне было по душе.
Крещенский преклонил колено, ничуть не беспокоясь о том, чтобы испачкать свой костюм. Признал себя служителем рода Вознесенских и поклялся хранить все тайны, что узнает. Я лишь уточнил про ветвь рода. Не хотелось бы, чтобы тетушка имела хоть отдаленную возможность что-то прознать.
Авдотья Павловна после бала не объявлялась. Ни звонка, ни записки. Из доходного дома семейство выехало. Счета мне, во всяком случае, приходить перестали. Надо было бы убедиться, что они отбыли в свой уезд.
Первым же заданием для Людвига это и стало. Не помешает знать, не задумала ли графиня какую-нибудь пакость. Я отметил это дело не самым срочным и важным, но непременным.
После этого я передал помощнику, теперь уже официальному, один из перстней со знаком рода. Своим людям я предоставлял защиту не хуже, чем собственную. Пожалуй, в чём-то даже лучше. Ведь я мог использовать уже дюжину аспектов, что значительно расширяло мои способности отразить большинство угроз.
К слову, это был последний перстень из заготовленных заранее.
После завершения заказа нужно будет заняться созданием новых. Количество людей, судьба которых мне стала небезразлична, росло с неожиданной для меня скоростью. И не только тех, кто поступал мне на службу. Но и соратников в самых разных делах.
Янин, адмирал, ректор, целитель, мастер Овражский, мастер Емельянов, вовсю колдующий над новым флигелем, который тоже вот-вот будет готов. Старый друг семьи, граф Воронцов. Графиня Варягина, моя будущая родственница. Да даже мастер воров и князь Левандовский…
Не всем пристало носить герб нашего рода. Нужно было придумать какое-то сообщество. И особый знак для него.
Но это поручать Людвигу я не стал. Раз уж решил обезопасить людей, то сам должен всё продумать.
— А теперь, Людвиг Михайлович, мы отправимся к заливу, — ненарочно загадочно сообщил я.
— Я подобающе одет? — только
Вот это я понимаю выдержка и деловой подход. Никаких вопросов куда именно и зачем. Лишь решимость и уверенность. Надо, так надо.
В домике смотрителя маяка стояла такая тишина, что я было забеспокоился. Следов веселого времяпровождения старых приятелей не было. Я заглянул в башню маяка и уже потом отправился на стройку ресторана.
Адмирал бодро махал молотком.
Раскрасневшийся от физического труда, Волков сначала опустошил целый графин воды. Только после этого удалось представить Людвига. Когда мужчины обменялись любезностями и рукопожатиями, конечно же, нас повели угощаться.
Крещенский свернул часть утвари на кухне в доме, смутился и долго извинялся перед хозяином за свою неизлечимую неуклюжесть.
— Ерунда, — отмахнулся граф. — Вам бы на флот, там такое быстро исправляется. Море, оно многое лечит. Либо так, либо за бортом оказываешься, — хохотнул он, подмигивая.
Помощник бросил на меня вопросительный взгляд и я тоже расхохотался. Он, похоже, подумал, что я привез его сюда для исправления координации таким кардинальным способом.
— Шучу я, Людвиг Михайлович, — успокоил его Волков, но тут же добавил: — Ну или нет…
Я спешно начал вводить помощника в курс дела, пока адмирал не запугал его своими байками. По мере рассказа о летучем корабле, глаза Людвига становились всё больше, а эмоции перерастали от удивления к детскому восторгу. Казалось вот-вот, и попросит прокатить на воздушном судне.
Затем Волков делился своими идеями насчет ресторана. И, пока Крещенский изучал записи, я улучил момент, чтобы всё-таки узнать интересующее меня:
— Григорий Иванович, не могли бы вы объяснить, каким образом «Прекрасная» вдруг стала принадлежать мне?
— Ах, это. Пустяки, граф. Родион Юрьевич не выдержал на суше. Хорошо посидели мы с ним, вспомнили многое, нда… — адмирал мечтательно улыбнулся. — Позвала его стихия в дальний путь. Как человек чести, про договоренность вашу он забыть не мог. Ну а раз заниматься общим делом не удалось бы, то по обыкновению и решил передать шхуну вам. Где-то тут записка была…
Волков принялся искать прощальное слово шкипера, но это оказалось не так просто. В итоге обрывок бумаги нашелся в холодильнике, прижатый приличный куском сала. Текст распознать было уже невозможно.
— Там, в целом и общем, были пожелания удачи и подобное, — сильно смущаясь, припомнил граф. — Ну и благодарность за то, что его детище летать обучили. Очень он этим впечатлился, Александр Лукич. Насчет документов не волнуйтесь, все по чести оформили.
Насчет этого я не переживал. Но мне показался несправедливым такой исход. Понятно, что шкипера на земле не удержать, его манят водные просторы без отягощения чем-то земным, но уж совсем лишать его заслуженного дохода…