Роза, Алексеев Александр

Роза

на обложку

Алексеев Александр

Шрифт:

— Даже так? — покачал головой «Дед».

— Для того, чтобы побеждать ЦДКА и московское «Динамо» нужно стать на голову лучше них. Без поддержки завода, ведомства, горкома и обкома в высшей… то есть в классе «А» делать нечего. Чтобы собрать хорошую команду — нужно людей заинтересовать. Вот список игроков. (передаю Маслову). Здесь молодёжь из дубля и класса «Б». Им много не нужно. Главное играть. Сейчас, как игроков в команду приглашают? В основном из своей молодёжной команды или из низших клубов своего ведомства. Видели в деле год-два назад — запомнили. Или посоветовал кто знакомый.

Или в газете тренер прочитал. Я вот к Гранаткину в спорткомитет специально заходил. Выписывал из заявок фамилии, у Есенина клубную статистику по игрокам смотрел. Кого-то добавлял потом, кого-то вычёркивал. Вот список и получился. Желательно встретится со всеми ними до начала первенства. Пригласить на просмотр, пообещать хорошие условия. Если половину уговорим перейти, то основа для будущей команды будет. Новую схему игры я Вам завтра на тренировке покажу. У нас как раз два состава сейчас набирается. С этой схемой мы в следующем году возьмём медали первенства.

Ну, а чё. Маслов должен знать ради чего стараемся.

В университете мне подсказали где найти Виталия Лазаревича Гинзбурга. Нашёл его на кафедре радиофакультета. Учёный был в курсе про открытие ядерного магнитного резонанса. Я как смог вспомнил свой институтский реферат и схематично изобразил прототип томографа Вячеслава Иванова и более поздний американский вариант. До заявки нашего учёного на изобретение в том мире должно было пройти ещё лет десять прежде чем её зарубят. Я же ещё раз объяснил заинтересовавшемуся Гинзбургу как это всё должно фунциклировать. Сказал, что в Ленинграде начались работы по этому вопросу по руководством Прохорова. Хорошо бы создать совместную рабочую группу. Гинзбург пообещал подключить своих друзей Цукермана и Альтшулера которые работали недалеко от Горького на почтовом ящике.

Подхожу к гостинице. Рядом с котельной группа ребят что-то громко обсуждает.

Собрание что ли пионерское?

Тут от гостиничного входа подходит к ним Роза. Шум смолкает. Ребята строятся в шеренгу и один из них что-то докладывает завхозу. Роза говорит несколько фраз после которых ребятня расходится. Мальчик, что докладывал, пошёл в гостиницу.

Роза, увидев меня. спрашивает:

— Ну, как команда приняла?

— Работаю над этим, — И перевожу тему, — А что это за мальчик? Ваш? А дети? Вы у них кто?

— Нет, не мой. Это Елены Дмитриевны сын. — говорит «предводительница команчей», — А ребята организовали тимуровский отряд. Помогают солдаткам, защищают малышей от хулиганов.

Заметив мой интерес, продолжила:

— Они на прошлом Дне Победы как увидели мои ордена так и попросили стать командиром отряда.

— А сколько у Вас орденов?

— Семь. Ленина, Красного Знамени, Красной Звезды, две Славы, Отечественной войны, американская медаль «Пурпурное сердце» и английский орден «За выдающиеся заслуги». Английский вместе с генералом-танкистом Катуковым получала в Кремле, А «Сердце» американский президент вручил. Меня после контузии в Америку с делегацией посылали. Пластинку потом прислали с песней про меня…

Слушаем в актовом зале…

Senhorita Pavlichenko — Woody Guthrie (Miss Pavlichenko))

Вспомнил.

В моём мире у неё была звезда Героя. И звали её не Роза. Это что же? Кто то до меня «бабочку раздавил» в этом мире?

А чего это она смотрит на меня так? Да она лет на десять старше. Да ну нах. Только начал привыкать к одиночеству…

— Роза… Как по отчеству? Без отчества? А эта дверь на балкон? Что-то жарко здесь. Даша лёвиным угольком хорошо натопила.

Выходим на балкон.

Вот же влип.

— А вот и наши голубки, — говорю, заметив как Даша с кавалером идут с остановки.

Молчим. Пара внизу начинает целоваться. Потом Даша громко шепчет:

— Куда полез? Платье порвёшь. (и громко) Ещё купишь? Ах ты, сволочь!

Шлепок по щеке.

— Иди вон к Таньке со своим штырём. Она за сотку до потолка прыгать будет. Кобель ушастый.

Разговор внизу прекращается.

— Это ничего, — говорит Роза. — Сначала часто возникает непонимание. Их тянет друг к другу… Как меня…

Начинает соседка и не заканчивает…

Захожу в комнату одновременно с Лёвой. Тот подходит к зеркалу смотрит на свои уши. Шипит:

— Вот зараза.

И уже громче:

— Жаров разменяй пятисотку. Как нет? А у тебя, Васёк? Ну, дайте сотню до завтра. Чесслово отдам.

Даю ему купюру.

— Я в медсанбат, — докладывает Булганин, вешая шинель на вешалку.

Любопытный Колобок интересуется:

— Как всё прошло?

Собиравшийся уходить лётчик, вдруг передумал, и начал эмоционально рассказывать:

— Встретили хорошо, но настороженно. Зинка ушла. Тётки Дарью про ордена стали спрашивать. Та про ранения рассказала. Выпили. И тут её понесло… Оказывается она меня из горящего самолёта под обстрелом вытаскивала. Так и познакомились. После второй рюмки про судимость выложила, про лагерь. А после третьей попросила гармонь найти. Тёткины мужья наперегонки подорвались за инструментом. Я намекаю девушке, мол деньги в кармане, пора валить. А она рассадила всю мою родню как в театре, гармошку в руки и давай про Щорса наяривать…

Наша Дарья — Песня о Щорсе)

Лёва вытирает пот со лба, и продолжает:

— Тут кто-то из моих бухих родичей, впав в несознанку, попросил её спеть «Любо, братцы, любо». И эта махровая комсомолка затянула махновскую песню…

Наша Дарья- Любо братцы любо)

Друг весёлой гармонистки тяжело вздыхает, потирая щёку. Предсказывает:

— Завтра наверняка отцу настучат, что за песни моя родня распевает.

Булганин подходит к двери и останавливается прислушиваясь. За стеной Дарья поёт под гитару:

— Звать любовь не надо — явиться не званно. Счастье расцветёт вокруг.

Лёва, улыбнулся, качая головой:

— Вот зараза.

И разлёгся на койке.

— Эй, начальник, сотку назад давай, — напоминаю я любителю лирических песен.