Рождение героев
Шрифт:
Солнце скрылось за горизонтом, и вечерний полумрак обратился ночной темнотой, разгоняемой всполохами от догорающих домов. Кристалл, трое дознавателей, гном с варваром и десяток выживших мужчин, найденных среди трупов врагов и спасенных от смерти жрецами-дознавателями и инквизитором, направились в храм. Там уже топились женщины, дети и старики. Селянам нечего было противопоставить ярости зла слуг Черного Трона, и все они были бы обречены, не окажись в Двуречье инквизитора со своими жрецами да побратимов.
– Двуречье разрушено. Многие люди мертвы, – подвел итог Кристалл, войдя в храм и обращаясь
Кристалл увидел, как дети, узнав вернувшихся отцов, побежали к ним, утирая чумазыми ладошками слезы. Он увидел и как другие дети горько плачут на плечах матерей – их отцы погибли в той бойне, которую устроили Пораженные.
Кристалл тронул за плечо Эрсмину и отвел ее в сторону:
– Я должен буду провести еще один Ритуал Общения, а затем я, Алс и Балем уедем.
– Я не понимаю… – встревожилась Эрсмина.
– Ты останешься в Двуречье до прихода помощи из ближайших городов, а потом отправишься в храм Всех Богов, где станешь инквизитором четвертого ранга.
– Но как же наша цель? – воскликнула девушка с нотками отчаяния в голосе.
– Наша? Не наша – моя цель. Твое сердце наполнено верой, Эрсмина, – сурово ответил инквизитор, – но ты ослушалась меня. Один из свидетелей мертв. Я не могу допустить того, чтобы меня сопровождал тот, кому я не доверяю целиком и полностью. Сейчас мне надо поспать, чтобы восстановить силы. А завтра днем я проведу Ритуал – и сразу после этого отправлюсь вслед за своей целью.
Глава 6
К свободе из плена добра
– Очнись! – гремел голос, сопровождаемый звоном цепей. – Просыпайся, дружочек, или мне придется разбудить тебя пинками.
Голос вырывал Гефорга из объятий тяжелого забытья. Пробуждение было не из приятных. Все тело ломило, а голова сильно кружилась. Хорошо, что желудок юноши был абсолютно пуст, иначе его неминуемо вырвало бы сразу же после пробуждения. По всему чувствовалось, что во время стычки у ворот Ливинкрона ему здорово наподдавали.
– Давай, вставай! А то дождешься – палач тебя будить придет!
Гефорг с трудом разлепил глаза, со стоном приподнимаясь на локте.
Осмотр окружающего пространства не принес утешения. Он лежал в небольшой, лишенной окон камере. Недалеко от Нарлинга, привалившись спиной к каменной стене, сидел гном. Руки Регнара были скованы кандалами, и он постоянно гремел цепями, надеясь вырвать их из стены. Однако как ни силен был гном, но вделанные в камень проушины не поддавались.
Гефорг поднял руки к глазам и с удивлением обнаружил на них точно такие же цепи. Как и следовало ожидать, ни оружия, ни каких-то других личных вещей при них не оставили.
От подступившего ужаса желудок прыгнул к горлу, и Нарлинг согнулся от спазмов. Мало того что их задержала городская стража и бросила в застенки городской тюрьмы. Гораздо хуже было то, что, когда на них напали, их обвинили в ереси – поклонении богам Черного Трона. А это открывало им прямой путь в пыточные подвалы Инквизиции, и выход оттуда был только
В голове у Гефорга забилась паническая мысль о том, что он не знает, чем все закончилось у городских ворот. Слишком рано он потерял сознание от тяжелого удара в голову. А вдруг успел беснующийся Регнар зарубить пару-другую стражников?
– Совсем плохи наши дела, – простонал Нарлинг, подобно гному усаживаясь и опираясь спиной о холодную стену.
– Ты даже не представляешь насколько! – зарычал гном. – Если бы ты не понес полнейшую чушь про спасение девчонки, которую ты и знать-то не знаешь, мы бы уже сидели в лучшей таверне города! И где теперь эта девчонка, и где мы?
– А по-моему, это ты влез со своей чушью про посла из Туманных Вершин! – возразил Гефорг, пытаясь устроиться поудобнее, но, так и не найдя комфортного положения, с кряхтеньем и стенаниями поднялся на ноги. – Ты думал только о таверне и вине – и совершенно позабыл об осторожности! Хорошо еще, что прямо на месте не прикончили после такого бреда. Если бы мы смогли нормально объяснить стражникам, в чем дело, то не оказались бы здесь!
Услышав такие слова, Регнар вскочил и в ярости бросился на Гефорга. Однако длины цепи не хватило, и гном, выбрав всю длину и до звона натянув металл, вынужден был остановиться. Некоторое время они молча стояли друг напротив друга. Гном, свирепо выпучив глаза, не мог найти слов в ответ. А Нарлинг, разглядывая друга, лишь задумчиво улыбался.
– Если ты не возьмешь свои слова обратно, клянусь, я разорву тебя голыми руками, щенок! – зайдя в своих размышлениях в тупик, возопил Регнар. – Я делаю скидку только на то, что тебя сильно ударили по голове. Иначе за такие слова ты уже расплатился бы своими зубами, ожерелье из которых украсило бы мою шею! Извинись или я устрою тебе такую трепку, что подвалы Инквизиции покажутся тебе отдыхом на лужайке!
Гефорг отлично помнил вспыльчивый нрав гнома и ни на миг не сомневался, что это не пустые слова. Но он и рассчитывал именно на врожденную неуемную ярость друга в том плане, который вдруг родился в его болящей голове.
– А может, ты сам подойдешь сюда? – усмехнулся молодой Нарлинг и, презрительно сплюнув на каменный пол, сел обратно к стене. – Или тебя что-то держит на расстоянии? Наверное, у тебя ноги слишком коротки!
Ответом ему были бесконечные потоки отборной брани и непрерывный звон цепей, из которых пытался вырваться взбешенный гном. Вряд ли даже дикий зверь, посаженный на цепь, мог выплеснуть столько животной силы, пытаясь добраться до поймавших его охотников. От шума, издаваемого Регнаром, казалось, тряслось все здание.
– Эй, вы! А ну-ка заткнитесь, пока я вам ребра не пересчитал! – прикрикнул через дверь подошедший на шум тюремщик.
– Сам заткнись! – брызгал слюной гном. – Заткнись и сними с меня цепи. Я научу этого сопляка уважать старших! Я вобью ему в глотку все неучтивые слова!
– Если не заткнешься, гнусный карлик, все же отведаешь моей дубины, – пообещал тюремщик, обиженный таким ответом. – Бери пример со своего дружка. Он лежит спокойно и никому не мешает. Тупой гном. Даже сидя, как собака, на цепи, ищет неприятностей.