Рождение и гибель цивилизаций
Шрифт:
Принцип 28. Принадлежность к стихии не пожизненное клеймо, можно и сменить. Надо лишь помнить, что идеолог переходит в политики с повышением статуса, а в коммерсанты — с понижением. Политик с повышением идет в коммерсанты, а с понижением — в идеологи. Легко догадаться, что повышением для коммерсанта станет переход в идеологи, а понижением — переход в политики.
ЧАСТЬ III
СМЫСЛ ДВЕНАДЦАТИЛЕТИЙ
(алгебра истории)
Пройдя два этапа постижения принципов истории, мы вышли на точку, в которой создавался исторический гороскоп. Было это в 1989 году, когда Владимир Пантин, Владимир Лапкин и я обсуждали строение 36-летий, обнаруженных нами в истории России XIX–XX веков. Речь идет о 36-летиях ряда 1881–1917—1953—1989…
Ответ был прост, он лежал буквально на поверхности. Раз уж в истории есть 36-летние периоды и раз уж эти периоды состоят из трех частей, то эти части непременно должны отражать подъем, стабилизацию и упадок. В самом деле каждое 36-летие — это период, в котором осуществляется единый тин власти. (На Западе речь идет об экономической власти, а на Востоке о власти идеологической.) Каждая новая власть всегда переживает период становления, когда все держится на энтузиазме, революционной энергии и вере в идеалы. Дальше обязательно должен
Далее менее очевидное — упадок. Никто не жаждет упадка, все хотят, чтобы стабильность длилась вечно. Однако существует замечательный принцип эволюционного развития: либо ты двигаешься вперед, либо тебя отбрасывает назад. Однажды приняв решение остановиться в своем развитии, человек (общество, государство) обрекает себя на то, чтобы в какой-то момент потерять способность к движению вообще. Увлечение стабильностью всегда рождает застой, а застой — это уже болезнь, гниение, распад. Успехи, которые несет стабильность, сытость, самоуверенность, — все это причины грядущего упадка. Можно найти и возрастное объяснение застою. Если революционеры были в самом активном и рабочем возрасте от 30 до 40 лет, то через 24 года они попадают в самый солидный, самый застойный возраст — от 55 до 65 лет.
Ясен также и исторический смысл застоя и упадка. Если каждой власти отпущено всего лишь 36 лет, то концовка 36-летия обязана создать мощный класс недовольных старыми порядками, из которого, собственно говоря, и будут формироваться новые революционеры. Причем от степени загнивания старой власти зависит и степень революционности будущих властителей. Старая же власть, пытаясь наградить себя за труды долгие и праведные, а также чувствуя, что властвовать ей не вечно, старается позагнивать всласть, на полную катушку.
Пантин и Лапкин, впрочем, придумали еще и другое объяснение третьей 12-летке. Она как бы вскрывала последний резерв той модели власти, которая, казалось бы, уже полностью реализовала себя в первые 24 года своего существования. Таким образом, уже самый первый подход к проблеме смысла 12-летий показал возможность нескольких различных способов объяснения событий.
Об этом, а также о многом другом говорилось в самой первой работе автора по истории, в статье со странным названием «Солнечные часы истории», вышедшей в ноябре 1989 года.
Каждая из циклических дат—1881, 1917, 1953, 1989 годы — служит метой глубокого экономического и политического кризиса прежней модели развития, за которым следует ее смена. Говоря кратко, в 1881 году Россия покончила не только с Царем-Освободителем, но и с прежним переходным периодом либерализации, периодом ослабления режима государственного крепостничества. 1917 год покончил с самодержавием, со старым поместным и нарождающимся частным землевладением. 1953 год — со сталинско-бериевским вариантом чрезвычайной экономики и политики, основанной на механизме массовых репрессий. 1989 год на наших глазах ознаменовался кризисом аппаратно-бюрократической модели и ведомственной экономики, кризисом, задача преодоления которого легла на плечи нынешнего поколения. Каждая из этих четырех политических и идеологических революций (в широком смысле) открывает новый период крупных социальных сдвигов, на все последующее 36-летие определяет «физиономию» государства. При этом 1953 год подобен году 1881, поскольку радикальные перемены в управлении осуществлялись кабинетными методами, тогда как 1989 год подобен 1917-му, поскольку в процесс преобразования власти врывается плохо управляемая стихия массовых движений.
Все прочие даты 12-летней последовательности, то есть 1893 и 1905 годы в нервом 36-летнем цикле, 1928 и 1941 годы — во втором, 1965-й и 1977-й — в третьем, несмотря на всю их важность, не могут считаться истинно революционными: они не означали создание новой модели развития, не означали создания нового аппарата, не породили принципиально новой идеологии, не ознаменовались открытием новаторских путей движения. Их значение в ином. Эти даты являются промежуточны-, ми вехами. Они выявляют внутреннюю структуру 36-летнего эволюционного цикла, три его фазы. Первая (начальная) фаза эволюционного цикла (1881–1893, 1917–1929, 1953–1965, 1989–2001 годы) — фаза радикальной смены идеологии управления обществом, прихода к руководству «новых людей», начала формирования новой стратегии и новых организационных форм национального развития. Первые 3–4 года начальной фазы уходят на изживание старой бюрократии, присутствие которой в новом аппарате на первых порах необходимо и неизбежно: Н. Бунге и ряд других деятелей администрации Александра II в правительстве Александра III, «спецы» в период военного коммунизма, «группа» Л. Кагановича, Г. Маленкова, В. Молотова до 1957 года, «титаны» ведомственной экономики до 1993 года…
Первые годы начального периода, как правило, малорезультативны в экономике, ибо преобразования требуют порой и демонтажа прежних структур производства и управления. Все это еще как бы поиск магистрального пути, проба сил, подготовка почвы и наведение элементарного порядка. Реальный экономический подъем (особенно в отраслях крупной индустрии, отраслях, работающих на монопольный спрос государства) начинается лишь с середины этого периода (1887, 1923, 1959, 1996 годы). Этот экономический подъем в новых экономических условиях осуществляется еще на некой переходной основе, включающей элементы старого экономического порядка (подъем 1887–1893 годов; нэп в 1923–1929 годы; совнархозы 1959–1965; региональные модели развития в 1995–2001 годы).
Вступление во вторую (ортодоксальную) фазу развития (1893, 1929, 1965, 2001 годы) связано с завершением периода поисков и новаторства. Новый механизм политического единовластия, формирующийся к концу предшествующей фазы, концентрирует усилия нации в русле единой «новой идеологии», воплощая энергию масс в соответствующие хозяйственные формы. Формируется система накопления, далее неизменна^., на протяжении всего цикла. В 1893–1905 годах это уникальная система государственных обязательств, гарантирующая оплату крестьянским хлебом прибылей западноевропейских капиталов, развивающих российскую индустрию. В 1965–1977 годах (от начала косыгинской реформы и до начала застоя) — это система сырьевых и территориально-производственных комплексов, позволившая обеспечить экономическое развитие страны за счет импортно-валютных вливаний.
Третье 12-летие — критическое для каждого 36-летия. Оно проходит под знаком крайнего индивидуализма
Характер вступления в эту фазу для разных циклов различен (1905, 1941, 1977, 2013), но всякий раз сопровождается попытками реформировать господствующие принципы, не меняя сути: столыпинская реформа как попытка ослабить контроль репрессивного аппарата над высшим армейским и политическим командованием в первые годы войны; попытка реанимировать хозяйственную реформу в 1977 году, предварительно очистив аппарат от остатков «косыгинских» реформаторов. Неудача этих попыток реформ подготавливает ситуацию нарастания к неустойчивости (1913–1917, 1949–1953, 1985–1989). И одновременно в эти годы формируются в качестве теневых механизмы хозяйствования и социальной ориентации, которые, с одной стороны, расшатывают устои уходящего, а с другой — служат прообразом будущих организационных форм. В 1913–1917 годах это военно-промышленные комитеты и другие ультрамононолистические формы, претендующие на всероссийскую монопольную организацию учета и планирования промышленного производства. В 1949–1953 годах это формирование элементов будущего «коллективного руководства», когда диктатура Сталина заметно ослабела. И наконец, в 1985–1989 годах политика перестройки с ее антиведомственной направленностью, разрушением административных методов руководства и гласностью — прообразом будущих информационных систем.
Таким образом, уже с самых первых шагов существовало достаточно ясное представление о 12-летнем ритме. И это немудрено, ибо именно 12-летний шаг стал тем Явлением, которое вызвало к жизни ритмические поиски в нашей стране. Будь столь же четкое разделение истории на 12-летки у англичан или американцев, они были бы сейчас лидерами в поисках ритмов истории. Однако именно в России 12-летний ритм наиболее очевиден, а стало быть, России быть лидером ритмологических исследований.
Внимательный читатель заметил, что в «Солнечных часах» авторы отошли от нейтральных понятий «подъем — стабилизация — упадок» и уже двинулись по пути категорий структурного гороскопа, связанных с так называемой социальной структурой, работающей в терминах «открытость — ортодоксальность — закрытость». Но прежде чем перейти к описанию самой структуры, еще небольшой отрывок из другого совместного творения (В. Пантин, В. Лапкин, Г. Кваша), в свое время вызвавшего наибольший отклик, опубликованного в «Науке и религии» в начале 1991 года под скромным названием «Ритмы истории».
Всю нашу историю мы либо деремся друг с другом, либо братаемся, либо устраиваем временный перекур от драк и братаний. В самом деле, в 1917 году все ненавидели всех, началась Гражданская война. Но вместе с ней началась и синхронизация народа; сначала армия, затем партия, потом колхозы. С 1929-го но 1941-й — стабилизация (разумеется, чудовищной ценой). С 1941-го (фактически из-за войны с 1945-го) по 1953-й — развал террористических идей. ГУЛАГ терял свою эффективность. В 1953-м — смерть Сталина и начало новой синхронизации, так как партия фактически впервые пришла к власти: до этого времени она играла декоративную роль при диктаторе. 1965–1977 годы — стабилизация, а в последующие 12 лет — развал общества, о чем мы узнали лишь в 1989 году. Тут же забыв, что демократия — это противоположность консолидации, бросились консолидироваться: по партиям, создавая журналы, группы по интересам и т. д. Пользуясь открытием этих закономерностей, можем с уверенностью предсказать, что в скором времени начнутся более крупные победы консолидирующих сил и более важные перемирия. Не успеем оглянуться, как вновь возникнет единый народ, который плечом к плечу пойдет строить новый мир.
В обеих статьях еще нет никаких доказательств совместимости внутреннего строения Зб-летия и так называемой социальной структуры гороскопа. Прежде чем эти доказательства будут представлены, необходимо познакомиться с самой социальной структурой и историей ее открытия. Впрочем, история открытия социальной структуры и история создания исторического гороскопа теснейшим образом переплетены.
Существование 3-летней периодичности в гороскопе было совершенно очевидно из самых общих соображений симметрии. Однако некоторое время не удавалось подыскать трехлетнему шагу какое-либо обоснование. Уже были открыты идеологическая (4-летняя периодичность) и психологическая (по три знака подряд) структуры, была уже открыта возрастная последовательность знаков, а социальной структуры все еще не было. Лишь в конце 1988 года, когда группа создателей структурного гороскопа (А. Кутинов, С. Петухов…) стремительно шла к развалу, появились проблески… Частично о найденной структуре рассказывала статья «Гражданские войны».
Социальная структура в мирное время объясняет, кому заниматься живописью, кому писать оперную музыку, а кому стихи. Но в годы суровых российских переломов эта структура работает, как яркая вспышка в кромешной тьме, высвечивая, кто есть кто и кому что светит. В чем суть структуры? Попадая в поле силового воздействия социума, 12 знаков гороскопа разбиваются на три четверки, и внутри этих четверок между знаками различий нет. Змея, Обезьяна, Кабан и Тигр образуют четверку закрытых знаков, эзотериков, индивидуалистов, личностей мало постижимых, самодостаточных и самоуглубленных. В негативе — это мизантропы, эгоисты, себялюбцы и аморальные типы. В позитиве — глубокие люди, уважающие свое и чужое достоинство, борцы за права личности и сами личности с большой буквы.
Лошадь, Петух, Крыса и Кот объединены в четверку так называемых всенародных, открытых людей. В противоположность первому типу, вечно роющему колодец, эти люди бесконечно растекаются вширь, пытаются объять необъятное. Душа их открыта людям, но и люди для них ясны и прозрачны. Их объект, их призвание — общество, народ, мир.
В негативе — это простаки, назойливые болтуны, адепты уравниловки и всеобщей открытости. В позитиве — всеобщие любимцы, люди с открытой душой и ясной улыбкой, защитники народа, бессребреники и хлебосолы. Ну и наконец, Коза, Собака, Бык и Дракон — так называемые ортодоксы, идейные упрямцы, люди, не слитком глубоко лезущие внутрь и не слишком растекающиеся вширь, пытаются стабилизировать какую-ни-будь область, некую идею. Они не столько защищают отдельную личность или народ, сколько служат какой-нибудь идее. В негативе — это сухари и упрямцы, зануды и педанты, злостные атеисты или фанатики веры. В позитиве — верные друзья, преданные и надежные люди, неподкупные и принципиальные.