Рождение империи
Шрифт:
Вскоре он заснул.
Герцогиня правой рукой прикоснулась к его шее. Иглой под ногтем мизинца – такую иглу получали все взрослые Кевлерены, наделенные магическими способностями – она нащупала яремную вену мальчика и быстро проколола ее. Онари застонал, но не проснулся. Его кровь хлынула на подушку, и Юнаре стала открываться безграничная мощь Сефида – медленно, по мере угасания жизни юного существа.
Слезы навернулись на глаза герцогини. Скорбь по утраченному, подумала она, обращая жертвоприношение на достижение поставленной цели.
ГЛАВА 10
Мэддин
Корабль мерно покачивался на воде, а ветер по-прежнему туго натягивал паруса.
Мэддин тихо чертыхнулся и осторожно, чтобы не разбудить Алвей, вылез из кровати. Он нашел ночной горшок, больше походивший на пузатую бутылку, и помочился в него, стараясь производить как можно меньше шума. Затем наскоро оделся в темноте и вышел из каюты.
Выйдя на корму, принц поднялся на главную палубу. В лицо ему тотчас ударил порыв влажного ветра. Мэддин немного подождал, чтобы привыкнуть к перепаду температур, и пошел дальше.
На носу и корме судна горели фонари; в небе из-за облаков выглядывал краешек луны. Было довольно светло, чтобы найти дорогу к ограждению правого борта.
Вокруг простиралось свинцово-серое море.
«Интересно, что же разбудило меня, – подумал Мэддин, но спросонья было трудно найти ответ на этот вопрос. Почему-то ему казалось, что это очень важно. – Может, лучше вернуться в каюту, лечь в кровать и прижаться к Алвей?»
Принц улыбнулся.
А может, стоит разбудить ее?.. Но нет, это несправедливо – будить ее лишь потому, что ему самому не спится.
Мэддин тяжело вздохнул и зашагал вперед по палубе.
Он знал, что берег Кидана лежит в тысячах миль отсюда, но ему хотелось посмотреть с носа корабля в том направлении, проверить, удастся ли ему прочитать свою судьбу по звездам…
Поскрипывание корабельной оснастки напоминало дыхание огромного кита. К носовому кубрику вела короткая лестница. Вскоре Мэддин оказался перед бушпритом с трепещущим на ветру парусом, казавшимся белесым пятном на фоне ночной темноты. Знамя, устремленное в будущее. Принц чувствовал, как в спину ему дует юго-восточный ветер, с каждым мгновением унося «Англаф» и всех его пассажиров все дальше и дальше от Хамилая.
Он отошел к левому борту и зашагал к корме; ветер так упорно пытался сбить Мэддина с ног, словно его насылала сама Юнара.
– Не волнуйтесь, ваше высочество, – произнес он вслух. – Я уплываю, и если смогу, то больше никогда не вернусь обратно.
Говоря так, принц понимал, что слова его верны лишь отчасти. Нет, конечно, он будет с чувством ностальгии вспоминать Омеральт, плато, на котором
Тем не менее…
Принц остановился и еще раз бросил взгляд через плечо на иосток. Теперь, когда у него над душой не стоит Юнара – или императрица, или даже Паймер, – у него появилось больше возможностей устроить собственную судьбу, а это уже само по себе неплохо.
Мэддин зевнул. Все-таки он устал. Возможно, сейчас ему удастся уснуть. Он пошел дальше, слушая, как его шаги эхом отдаются по палубе.
Сделав несколько шагов, принц остановился. Налетел сильный порыв ветра, надувая пузырем рубашку. Где-то высоко над головой затрещал парус, звучно натянулись ванты. Мэддин отметил про себя, что ему уже стали нравиться звуки на корабле, идущем в открытом море.
А затем он понял, что же именно заставило его остановиться. Принц сделал еще несколько шагов, старательно прислушиваясь. Он уловил лишь звук собственных шагов. А шаги ночного караульного? Они были хорошо различимы, когда он находился в каюте, но почему же их не слышно здесь?..
Мэддин огляделся по сторонам. Единственным человеком на палубе был матрос в рулевой рубке. А где часовой?..
Ветер усилился.
Юнара.
Алвей перекатилась во сне на другой бок и похлопала рукой по холодной простыне. Истосковавшееся по ласкам Мэддина тело заставило девушку проснуться. Алвей заморгала: на мгновение ей показалось, что она все еще находится в Омеральте.
– Мэддин!..
Звук собственного голоса разбудил ее окончательно.
Представив, как вокруг корабля плещется холодное море, девушка невольно вздрогнула и плотнее закуталась в грубое одеяло.
– Ой!.. – вскрикнула она от неожиданности, когда ребенок сильнее зашевелился у нее в животе. – Я тоже по нему соскучилась, – сказала Алвей вслух.
Так где же Мэддин? Наверное, бродит по палубе или о чем-то беседует с Кадберном. Полюбить принца – все равно что полюбить человека, у которого уже есть две жены. Герцогиня и Кадберн. Вытеснить герцогиню было легко: Юнара считала Мэддина своей собственностью, но никогда по-настоящему не любила его – во всяком случае, не любила так, как любила Алвей. Иное дело Кадберн. Горе тому, кто посмеет вмешаться во взаимоотношения Кевлерена и его Избранного…
В итоге именно Кадберн лучше всего понимал то затруднительное положение, в котором она оказалась. Алвей относилась к нему с огромной симпатией; в отношениях всех троих царила некая гармония, которая нравилась девушке.
Алвей услышала, как кто-то идет к их каюте.
– Он возвращается к нам, – успокоила она ребенка. У двери каюты шаркающие шаги стихли.
– Мэддин! – тихо позвала девушка. – Возвращайся ко мне в кроватку, дорогой. Мне без тебя холодно.
Принц ничего не ответил, но за дверью снова послышалось шарканье.