Рождение империи
Шрифт:
— Но и сидеть тоже не дело, — нажал Иннокент. — В любой момент квартал могут занять мятежники, и тогда доказывай им, что ты не верблюд. Вы меня-то чуть не пристрелили, а уж откровенного противника и вовсе не пощадят.
— Твоя правда, Ригель… — кряхтя, согласился Страйк. — Уделают за милую душу. Сейчас посмотрим, что можно сделать.
С этими словами Страйк попробовал вызвать какого-то Погремушку.
— Кажись, Погремушку завалили… Ладно, попробуем еще… Чики-чики, это Страйк, как слышишь? Прием… Чики-чики…
Некто Чики вышел на связь, и Страйк
— Хорошо, Чики, сейчас подойдем. Ты только держись, конец связи.
— Ну что там?! — взволнованно спросил молодой гранатометчик Пила.
— Хреново. Чики прижали люди Скорпиона, он примерно в двух сотнях метров от нас на северо-восток, держится в двух домах с восемью бойцами. Пошли.
Но стоило им только попробовать выйти из дома, как их самих обстреляли из автоматов.
— А ч-черт!!! Меня подстрелили! — вваливаясь обратно в дом, закричал раненный в ногу Леннокс. — Сволочи!
По дому пришлось еще несколько очередей. Брызнули стекла, и атакованные открыли ответный огонь.
«Интересно, что останется от города в конце этого бардака?» — невольно подумал Каин, меняя обойму.
Ответ на ум приходил очень печальный — почти ничего. Уже сейчас половина Ассалта горела. А сколько домов частично обрушены или уже превратились в развалины?
Унция помог Ленноксу остановить кровотечение, перевязав товарищу рану, и снова вернулся к отражению атаки.
— Получите, гады! — крикнул Пила и послал две гранаты в сторону противника.
— Береги боезапас, Пила, — осадил его Страйк. — Сколько у тебя вообще гранат осталось?
— Еще семь штук…
— Не стреляй почем зря. Только когда я скажу и куда скажу. Понял?
— Хорошо.
— Страйк! — позвал Иннокент.
— Что?
Вместо ответа Каин помахал своей белой повязкой.
— Хочешь зайти им в тыл в качестве своего и разделаться с ними?
— Да, пока они нас окончательно не окружили и не перебили.
— Попробуй, — согласился Страйк. — Нас хорошо прижали. Мы тебя прикроем, как сможем, а ты давай через задки…
— Именно так я и хотел, — кивнул Иннокент.
— Тогда пошел.
После кивка Страйка, открывшего ожесточенный огонь по противнику, даже Пила позволил себе выстрелить еще одну гранату, Иннокент подхватил один из трофейных автоматов, прихваченных у убитых на дороге мятежников, выскочил из дома на противоположной стороне относительно основного огневого противостояния и со всех ног, пригибаясь, помчался прочь.
Каина долго не замечали, отвлеченные плотным прикрывающим огнем, а когда заметили, то пустили в него несколько очередей, но было уже поздно — он успел скрыться за другим домом и ринулся дальше. Только лишь оказавшись в относительной безопасности, где-то посередине между местом схватки, которое он покинул, и вялотекущей схваткой где-то впереди, Иннокент решил наконец повязать себе белую повязку на руку.
«Дошла
Своеобразная гражданская война в этом случае вполне могла перекинуться туда, и тогда конфедератам даже ничего не потребуется делать — пираты сами перебьют друг друга или ослабят свои ряды настолько сильно, что добить их уже не составит особого труда.
48
Отдышавшись, Каин, стараясь не привлекать внимания, как и было задумано, стал по широкой дуге обходить противника, который удерживал Страйка и его людей в доме. Совершенно неожиданно он оказался среди другого боя, несмотря на то что всеми силами старался избежать подобного расклада. Но что поделать, если бой разгорелся прямо на его глазах? Десяток белоповязочников схлестнулись с неменьшим числом противника.
— Свой-свой! — быстро сказал Каин, показывая свою повязку, когда на него наставили сразу десяток стволов.
— Чьих будешь? — спросил, по всей видимости, главный.
— Пилот с «Тесака», — честно признал, Иннокент, назвав крейсер, которым стал командовать Кентавр после переформирования пиратского флота.
Ведь первый его крейсер «Неустрашимый» сильно пострадал в памятном налете на Прерию и находился на ремонте. Точнее, команда старалась сделать все, чтобы он дождался этого ремонта.
Выдавать же себя за члена одной из бригад себе дороже, особенно если это те самые и знают друг друга, как братья. Башку такому самозванцу снимут в один момент.
— Хорошо…
— А вы чьи?
— Рыжего…
Каин согласно кивнул, подумав, что мог бы и сам догадаться, ведь у этих ребят на шеях оранжевые платки с головой рыжей собаки с черной мордой.
Дальнейшие вопросы, способные вывести его на чистую воду, прекратились. Противник предпринял попытку атаковать, но был остановлен ответным огнем, так что лишние стволы мятежникам требовались как воздух, чтобы склонить чашу весов в свою пользу. Каин не стал их разочаровывать и ввязался в чужую ему схватку на стороне мятежников, посылая во «врагов» очередь за очередью.
Поняв, что Иннокент — союзник, от него сразу же отвяли. Воспользовавшись суматохой боя, Каин небольшими перебежками и кувырками чуть отступил назад. Таким образом, все мятежники, ведущие бой с людьми, верными Ониксу, оказались перед ним как на ладони.
Стрелять в спину недостойно, но у пилотов это чувство несколько притуплено: они только тем и занимаются, что заходят противнику в хвост и стреляют в спину… Но он все же понимал, что тут другие правила.
Как бы там ни было, Каин, плюнув на все этические нормы, скупыми очередями по три-четыре патрона отстрелялся по ближайшим людям из бригады Рыжего, завалив троих, тем самым в один момент склонив чашу весов в пользу своих настоящих союзников. Увидев ослабление противника, они предприняли решающий штурм и заставили «рыжих», понеся еще большие потери, отступить.