Рождение казака
Шрифт:
Сын развеселился:
– А я тебя тоже с шашкой* могу представить!
Мама усмехнулась:
– Когда я была маленькой, мечтала научиться фланкировке**.
– А почему не научилась? – пылко спросил Паша, который уже не один год упражнялся в искусстве сражения на шашках, саблях и рапирах.
Будто пожаловавшись на непреодолимую силу, Елена Юрьевна устало произнесла:
– Кто-то сказал, что это не для девчонок. Вот я и забросила об этом думать.
– Мама, а ты готова, отбросить чужой фильтр и вместе со мной пойти учиться? – бросил вызов сын.
Дипломированный
– Ради тебя, я готова на всё! Но не поздновато ли мне стартовать в этом деле? Да и что скажет твой отец, когда вместо готовки ужина я начну деревянной шашкой восьмёрки выписывать?
– Эх, нам бы в машину времени и махнуть туда, где сабли не для красоты носят. Ты бы тогда без вопросов шашкой орудовать училась, да и папа тоже!
Дождь продолжал барабанить осеннюю мелодию, но эти двое мысленно были уже очень далеко от серых улиц города с его вязкими автомобильными пробками. В этот раз Елена Юрьевна вместе с сыном сочиняла бравую историю.
*шашка – длинное клинковое рубяще-колющее холодное оружие распространённое указаков.
**фланкировка – старинный казачий вид владения холодным оружием, заключающейся в выполнении приёмов одной или двумя шашками одновременно, применяется для разогрева сухожилий рук непосредственно перед боем или как гимнастика.
Глава 2
Паша частенько не мог подолгу заснуть и долго блуждал по дому в пижаме. Потом он сидел в кресле у окна у себя в спальне и смотрел на ночной город и звёзды, а затем перемещался в постель, и уже там не единожды переместившись по просторной кровати, и взбив с десяток раз подушку, погружался в сон. В ночь с воскресенья на понедельник всё было немного иначе. Ему словно хотелось растянуть выходные, и он осознанно хватался за каждую мысль, лишь бы не погружаться в сон. Иногда это были полуфантомные беседы с отцом. Работая ведущим инженером в АО «Газпром диагностика», Степанцев Алексей Викторович регулярно бывал в различных командировках в таких местах, где мобильная связь имела ограничения, поэтому сын, подобными фантазиями, компенсировал его отсутствие. В этот же раз придумывать тему для размышлений было не нужно. Насыщенный день принёс любопытную встречу с чудаковатым старичком.
Паше не давало покоя ни то, что он подсмотрел, а то с каким нешуточным беспокойством вёл себя незнакомец.
«В принципе старик выглядел адекватно. Чего же он так перепугался? Что у него там такого в этом ларчике?» – удивлялся Паша.
Так и не найдя рациональное объяснение, он выключил ночник и закрыл глаза, предварительно отметив, что цифры на будильнике в виде футбольного мяча показывают, что уже далеко за полночь. И тут это началось. Он услышал, что его кто-то зовёт.
– Мам? – спросил Паша в темноту, но ответа не последовало.
Нехотя он поднялся, прошёл по коридору и тихонько заглянул в спальню родителей. Мама уже спала.
«Показалось» – отмахнулся Паша и отправился спать.
Но
В какой-то момент он ощутил себя маленьким человечком в некой сводчатой пещере, которая была окутана бледно-зелёным свечением. В воздухе висел тот самый двойной полумесяц из ларчика. Внутри этой блестяшки, выполненной из прозрачной как стекло материи извивался дым.
– Избранный, прикоснись ко мне, – манил голос откуда-то сверху.
Двумя руками Паша взял блестяшку. Она была тёплой и издавала потрескивающий звук.
– Ты настоящий избранный, ты такой смелый!
– Кто со мной говорит?
– О-о-о! Я древняя магия цаты. Это шейное украшение несёт в себе сказочную мощь. Надень цату и она исполнит любые твои желания.
– Любые?
– Даже самые волшебные.
– Круто! – но тут Паша криво усмехнулся, – а какова цена?
– Почини цату и носи её на шее. Когда придумаешь желание, разломи её.
– И всё?
– Да избранный.
Он покрутил в руках украшение:
– А что чинить? Цата вроде целая.
В воздухе повисла цепочка.
– Прикрепи края цепочки к цате и годно.
– Так просто? – хохотнул Паша, схватил цепочку и закрепил на цате.
– Надень.
Он положил цату на грудь, цепочку обвил вокруг шеи, но крепкая застёжка требовала усилий. Паша завозился, сделал ряд попыток и внезапно ощутил боль. От неожиданности ему не удалось сдержать крик. Он уколол палец, и кровь оросила цату. Вдруг его охватила необъяснимая тревога и безудержная ярость. Паша со всей силы отшвырнул цату. И тут раздался демонический хохот, который будто колокольный набат со сторожевой башни, эхом отдавался в каждом закоулке сознания Паши. Он проснулся, вытер взмокший лоб. Его сердце было готово выскочить из груди.
– Это был сон.
Но тут Паша ощутил, как ноет указательный палец. В полутьме он поднёс его ближе. Капельки алой крови ещё сочились из ранки. Дыхание перехватило.
«Наверное, я перед сном или когда спал, поранился. Какой-то гвоздик торчит в боковой царге кровати или в изголовье» – начал успокаивать себя Паша.
Он поднялся, раздвинул шторы. Ночная темнота отступала. Город просыпался. Паша повернулся и в предрассветных сумерках заметил какой-то проблеск на ковре. Он наклонился.
– Не может быть!
На полу лежала цата. Паша услышал шаги и испуганно выровнялся. Дверь медленно открылась, показалась мама в халате.
– Уже не спишь, сынок. Вот молодец. Через пять минут можешь идти на кухню завтракать.
Мама вышла. Паша подобрал цату. Запихнул её в письменный стол и пошёл в ванную комнату. Постояв какое-то время перед зеркалом, разглядывая собственное отражение, он заторможено пробормотал:
– Ерунда какая-то. После школы разберусь.