Рождение легенды
Шрифт:
– Для этого сквалыги сойдёт и так! – сказал шакал, видимо, продолжая разговор.
– Так заметно ж будет – Рыжий углядит.
– А ты это бревно глубоко не вкапывай.
– Тогда шататься будет.
– Зато Рыжий не заметит.
Волк, схватившись двумя руками, подтянул вверх самое короткое в частоколе бревно, а затем пошатал его из стороны в сторону.
– Ладно, сойдёт, – решил волк.
Кролик осторожно вернулся обратно. Попрыгун неподвижно лежал с блаженной улыбкой на лице. Если бы не дрожь, иногда сотрясающая зайчонка, можно было подумать, что тот
Попрыгун это заметил и открыл глаза.
– Солнце… – еле слышно прошептал он.
– Крепись, – Кролик погладил беднягу по плечу, – теперь придётся потерпеть до утра.
Закинув мешок за спину и подхватив зайчонка подмышками, он поволок его вниз по склону. Вначале тащить тощего найдёныша было легко, но чем ниже они спускались, тем гуще делались заросли, и тем труднее становилось продираться сквозь них. Вдобавок Попрыгун начал стонать от боли, и Кролик запоздало догадался, что, наверное, у него что-то сломано. Перейдя ручеёк, журчащий в низине, Кролик понял, что у него попросту не хватит сил, чтобы подняться с ношей на второй холм.
Уже смеркалось, и Кролик, взглянув на бедного дрожащего Попрыгуна, решил устроить ночлег прямо здесь, несмотря на то что совсем близко располагались хищники. «А ведь я даже не запутал следов», – мелькнуло в голове, но, чтобы не струсить и не убежать, зайчонок быстро отогнал подобные мысли.
Скинув заплечный мешок, внезапно ставший таким тяжёлым, Кролик оттащил Попрыгуна от ручья на десяток шагов выше по склону и устроил больному подстилку из сухих листьев под раскидистой ивой. После некоторых сомнений он набрал хворосту и разжёг рядом небольшой костёр. У хищников по ту сторону холма тлеет столько пней от поваленных деревьев, что дым от этого костра они вряд ли заметят.
Кролик вытащил из своего дорожного мешка глиняную плошку и, набрав воды, поставил её на огонь. Пока совсем не стемнело, он торопливо прошёлся вокруг и набрал листьев и кореньев, которые положил в чашку вариться. Кое-какие лечебные травы Кролик уже знал от Старого Зайца, но сам вылечить настолько ослабевшего зайчонка в одиночку, конечно же, не мог.
Дотащить Попрыгуна до Заячьего Всхолмья нечего и думать: слишком далеко. Но зато можно самому сбегать утром к Старому Зайцу за снадобьями. От тепла костра Попрыгун перестал дрожать и дремал, расплывшись в блаженной улыбке. Только иногда он, сильно вздрогнув, открывал глаза, но потом снова засыпал.
Наступила ночь. На небе высыпали звёзды, взошла луна. Кролик сидел тихо, стараясь не беспокоить зайчонка, и лишь изредка подкладывал в костёр сухих веток или помешивал деревянной ложкой содержимое плошки. Иногда над головой раздавалось разочарованное уханье какого-нибудь филина, раздосадованного тем, что зайчата надёжно укрылись под ветвями ивы и к ним никак не подлететь.
Когда варево приготовилось, стояла уже глубокая ночь, но Кролик, всё же разбудив Попрыгуна, покормил его. Зайчонок сумел проглотить всего пару
Кролик тщательно потушил костёр, чтобы он не привлекал излишнее внимание, и тоже попытался заснуть, однако, посмотрев на освещённое лунным светом лицо Попрыгуна, внезапно решил не дожидаться утра. Наверняка шататься по ночному лесу не опаснее, чем разбивать лагерь возле самого логова хищников. В конце концов, все так привыкли к очевидному, что никто не ждёт от простого зайчонка каких-то ночных похождений.
Кролик поднялся, подыскал себе палку, чтобы отгонять пернатых охотников, и закинул дорожный мешок за спину. Услышав его приготовления, Попрыгун открыл глаза. Наверное, подумал, что хочу слинять. Кролик подошёл к зайчонку.
– Я вернусь.
Попрыгун помотал головой.
– Не надо… Я уже не жилец, – сумел разобрать Кролик, наклонившись к больному. – Здесь опасно…
Он пытался сказать что-то ещё, но силы оставили его.
– Я вернусь, – повторил Кролик.
Прихватив палку, Кролик отправился в путь с твёрдым намерением добраться до Заячьего Всхолмья. Идти по ночному лесу оказалось гораздо страшнее, чем он предполагал. Неясные тени в листве деревьев и зарослях кустов будили самые потаённые страхи. Только мысль о том, что Попрыгуну некому помочь кроме него, не дала повернуть обратно.
Однако, со временем он пообвык и вполне освоился с ночным путешествием. Таинственные тени оказались большей частью всего лишь причудливой игрой лунного света в ветвях, меньшей частью – ночными обитателями леса, такими же пугливыми, как и сам зайчонок.
Несколько раз Кролик чуть не сбился с пути, хотя лес знал хорошо. Хорошо хоть светила луна, а то в полной темноте немудрено было и заблудиться… Добравшись до лощины, что под Заячьим Всхолмьем, уже порядочно уставший Кролик разглядел среди деревьев далёкий огонёк от костра Старого Зайца. На душе сразу потеплело, и зайчонок ускорил шаги.
Подъём на холм отнял последние силы. Старик мирно дремал, сидя у своего костра, но сразу же встрепенулся и открыл глаза, едва Кролик, тяжело дыша, ступил внутрь жилища. Сейчас придётся многое объяснить, и разговор, зная неторопливую манеру старика, может затянуться…
– Что случилось, сынок? – неожиданно сразу же спросил мудрец.
– Я нашёл Попрыгуна…
– Попрыгуна?
– Он совсем плох… – Кролик опустился на циновку, чтобы немного передохнуть. – Как я тогда… Ему нужно целебное снадобье…
– Помнится, – пожевав губами, сказал Старый Заяц, – две луны назад этого зайчонка никак не могли найти его друзья…
Вопреки ожиданиям старик не стал больше ни о чём спрашивать, а вскочил с места и, быстро пройдясь по жилищу, вытащил небольшой мешочек сушёных трав и маленькую выдолбленную тыкву с мазью.
– Ты сам знаешь, что нужно делать, сынок.
Кролик кивнул и, устало поднявшись, убрал снадобья в свой мешок.
– Мне нужно идти.
Возле выхода он обернулся. Старик стоял спиной к костру, и зайчонок не мог видеть его лица.