Рождение любви
Шрифт:
– Отец прав, – заговорил Ян, – сейчас не время вспоминать о ее происхождении. Девушка много для нас сделала. И потом, ее принадлежность к стану врагов еще не повод, чтобы смириться со зверством Хью. Я не успокоюсь, пока не сотру с лица земли этого английского мерзавца! И это не имеет никакого отношения к нашей давней вражде с Элдонами. Тут совсем другое. Шторм заслужила нашу защиту.
Шолто кивнул:
– Как вы думаете, этот человек явится за ней? Вступит наконец в открытую борьбу?
– Трудно сказать, – задумчиво ответил Колин, – нам остается только ждать. Но девочку он не
Мужчины принялись обсуждать свои действия в случае нападения сэра Хью. Мысль о предстоящем сражении разгорячила мужественные сердца воинов, коими они были по рождению и призванию. После зимы Мак-Лаганы только один раз совершили налет на Хагалео, да и то по пустяковому поводу. Теперь же они, пылая праведным гневом, азартно готовились к страшной забаве. Если лорд Элдон все же вернется из Франции, он будет весьма удивлен, увидев, что старый враг избавил его от нового.
Наконец Тэвиш отправился спать. Когда он раздевался, Шторм беспокойно заворочалась в постели – она стонала и морщилась от боли. Видимо, во сне ее мучили кошмары от недавно пережитого. Она скрывала свой страх, пока была в сознании, – теперь он прорывался наружу. Забравшись под одеяло, Тэвиш обнял девушку, не обращая внимания на ее сопротивление.
– Тэвиш! – испуганно вскрикнула Шторм, сбрасывая с себя путы жуткого сна. – Это ты?
Он почувствовал странное ликование оттого, что она пробудилась с его именем на устах и доверчиво прижалась к нему всем телом.
– Да, девочка, это Тэвиш, – сказал он, ласково погладив ее по голове.
– О Боже! – Она содрогнулась, ткнувшись лицом в его теплую грудь. – Мне показалось, что я…
– Нет, забудь это, милая. Ты опять в Карайдленде. Он тебя больше не достанет.
– Как больно! – простонала она, уже успокоенная ровным биением его сердца у своего уха.
– Шрамов у тебя не останется, малышка. Ну, может, один-два мелких.
– Об этом я не волнуюсь. Мне только хочется, чтобы прошла боль.
– Она пройдет, Шторм. Подожди немножко. Засыпай. Сон – лучшее лекарство.
Она крепко прижалась к нему, злясь на себя за свой страх, но не в силах от него избавиться.
– Останься со мной, Тэвиш.
– А я и не собирался никуда уходить. Чем же ты его так разозлила?
– Хью решил меня наказать, и не важно, что я говорила и что делала. Конечно, он человек вспыльчивый, и мои слова, только подлили масла в огонь. Но я не могла покорно стерпеть побои, хоть и пыталась. – Шторм задрожала, и Тэвиш крепче обнял ее, стараясь не причинить боли. – Да, я говорила ему неприятные вещи, но это помогло мне сдержать рыдания. Я не доставила ему удовольствия услышать мольбы о пощаде.
Тэвиш потребовал от Шторм подробного рассказа о ее коротком пребывании в стенах некогда родного дома. Он слушал, и в нем вскипала ярость. И все же он не сдержал веселого смеха, когда она пересказала ему свои слова, брошенные в лицо сэру Хью. Он с гордостью и восхищением лишний раз убеждался в смелости и жизненной стойкости девушки. Несмотря на все случившееся, она нашла в себе силы бежать.
Рассказывая
– Леди Мэри находилась там и все видела, – тихо сказала она, поглаживая его крепкую гладкую спину.
– Выбрось все, что связано с этой сукой, из головы, – ласково посоветовал Тэвиш, целуя ее в лоб.
– Выброшу, как только уясню для себя кое-что. Леди Мэри не просто смотрела, как сэр Хью меня бьет. Она наслаждалась зрелищем. У нее было такое лицо, как будто… как будто она… – Шторм почувствовала, что краснеет, – как будто она занималась любовью.
– Бедная маленькая Шторм, – проговорил Тэвиш. Ему так хотелось защитить ее, от всей этой грязи, что он сам удивлялся силе своего порыва. – Это бывает, малышка. Есть люди, которые испытывают удовольствие, причиняя боль или глядя на чужие страдания.
– О Господи! – Шторм уткнулась лицом ему в грудь. Теперь она сомневалась, что он разубедит ее в остальном. – Я видела еще кое-что, пока лежала в полузабытьи. Значит, это тоже могло быть на самом деле, – проговорила она упавшим голосом.» – Леди Мэри и сэр Хью занимались любовью. Прямо там, на кровати, рядом со мной, пока я лежала, истекая кровью и корчась от боли.
– Подонки! – воскликнул Тэвиш. – Мне очень хотелось бы сказать тебе, что этого не было, но и такая грязь существует на свете. Скажи спасибо, что эти звери удовольствовались друг другом и не тронули тебя. А теперь спи, Шторм. Ты должна поскорей поправиться. Я не выдержу долго без твоей любви.
– Я тоже, – честно призналась Шторм, закрывая глаза.
Вскоре она заснула, а Тэвиш еще долго лежал, пытаясь осмыслить те эмоции, которые нахлынули на него в последние сорок восемь часов. Причина, которая сама собой шла на ум, безжалостно им отвергалась. Он не хотел даже думать об этом. Принимая во внимание их происхождение, вражду их родов, им не на что было надеяться.
Глава 14
– Девочка, может быть, тебе легче станет, если ты расскажешь о том, что тебя печалит? А как заживают твои раны? Небось еще болят? – спрашивала Мэгги, с беспокойством всматриваясь в несчастное лицо Шторм.
– Нет, раны меня вовсе не беспокоят, Мэгги. От них почти не осталось следа, – сказала Шторм, глубоко вздохнув.
Она стояла в маленькой уютной кухне и смотрела, как Мэгги месит тесто. Дети уже спали или только что ушли спать – в зависимости от возраста. Шторм решила заглянуть сюда, к веселой, жизнерадостной кухарке, надеясь поднять настроение. Меланхолия была для нее непривычным состоянием, и девушка тяжело переносила ее. Однако визит к Мэгги, к сожалению, не избавил ее от хандры.
– Ты тоскуешь по отцу и родным, девочка?