Рождение любви
Шрифт:
Благодаря этому движению обнажилась изящная шея – тонкая, бледная, хрупкая…
Лайонел зажмурился, сделал глубокий вдох и снова ощутил исходивший от нее аромат. От Эсси веяло чистотой, свежестью и женственностью. Так пахли цветы, которые его бабушка выращивала в своем саду, когда он был ребенком. Запах этих цветов всегда напоминал Лайонелу о доме. Этот душистый аромат, который сейчас источала Эсси, увлек его в мир воспоминаний о том светлом и беззаботном времени, которое они провели вместе
– Какой приятный запах! – пробормотал он, все еще не открывая глаз. Но, сообразив, что не просто подумал об этом, а произнес фразу вслух, тут же разомкнул веки.
Эсси по-прежнему стояла спиной к нему и возилась с собакой. Не оборачиваясь, она проронила:
– Спасибо. – Потом сделала усилие, схватила собаку за другую лапу и прибавила:
– Это Нинин. Я имею в виду гель.
Лайонел решил не объяснять Эсси, что имел в виду вовсе не гель для ванны. Он говорил о ней, о запахе ее кожи. Но ей об этом знать не следовало. Вместо этого он сказал:
– Прости, что не узнал тебя. Не ожидал, что в доме может кто-то быть. Тем более не ожидал увидеть здесь тебя, разгуливающую по…
Но Эсси не дала ему закончить мысль:
– У себя дома я имею право делать все, что захочу.
– У себя дома?
– Да, я здесь живу. Я снимаю у Нины комнату. Уже почти год. – Она занялась следующей лапой. – Так что это мой дом. По крайней мере, до тех пор пока Нина не вернется. Тогда, возможно, я подыщу себе другое жилье.
– Вернется откуда?
– Из Франции.
Эсси замолчала, смерила Лайонела оценивающим взглядом и вновь опустила голову. На ее щеках выступил легкий румянец. Интересно, подумал Лайонел, она покраснела оттого, что ей стыдно снимать комнату у моей сестры, или все-таки оттого, что я перехватил ее взгляд?
– Она улетела сегодня, – продолжила Эсси.
– Нина улетела во Францию?
Эсси кивнула и принялась еще тщательнее вытирать собачьи лапы.
– Да. На девять недель. Пришлось лететь срочно. Она пыталась тебя предупредить, но не смогла дозвониться.
На мгновение Эсси ослабила хватку. Собака вырвалась, побежала через всю комнату к парадной двери, но внезапно передумала и свернула в коридор.
Эсси посмотрела ей вслед, затем поднялась на ноги, улыбнулась и протянула Лайонелу запачканное полотенце.
– Отнеси его в стирку. Корзина для грязного белья там, – сказала она, показав на коридор.
Лайонел взял полотенце, рассеянно уставился на него и стал соскребать с ткани песчинки грязи. Наконец он переспросил:
– Так Нина во Франции?
– Да.
– Улетела на девять недель?
– Да.
Девять недель!
У него ведь только две недели, а потом придется вернуться в Брисбен. Через две недели у него день рождения. Мысль о возможности
В последние пару лет они с Ниной виделись редко; он был слишком занят, чтобы уделять время любимой сестре, о которой привык заботиться.
Нина постепенно исчезала из его жизни. Это очень не нравилось Лайонелу. К тому же сейчас, едва оправившись после развода, он как никогда нуждался в ее совете. Пусть Нина скажет, действительно ли он такой идиот, каким считает его Имоджен.
Тут, словно прочитав его мысли, Эсси сказала:
– Послушай, Лайонел, она рассказала мне о твоих проблемах. Если тебе нужен совет, я готова помочь. – Продолжая говорить, она направилась к двери. – Не надейся, что я позволю оставить дверь такой исцарапанной. Тебе придется покрасить ее. Но не сегодня. Зайди завтра, и мы все обговорим.
С этими словами Эсси толкнула дверь и жестом предложила Лайонелу уйти. Но он не двинулся с места.
Ее жест пробудил в нем воспоминание об их первой встрече. Это произошло летом; насколько он помнил, ему тогда было около тринадцати. Он возвращался от друга. У дома стоял большой грузовик, а рядом на бордюре сидела хрупкая маленькая девочка. Она наблюдала за ним, подперев ладонями щеки, и выглядела грустной и потерянной. Проходя мимо, Лайонел поздоровался; звук его голоса заставил девочку вздрогнуть.
Лайонелу стало так жалко ее, что вечером после ужина он попросил сестру выйти и познакомиться с малышкой. Он хотел чем-то помочь ей, но для этого существовал только один способ – подружиться.
С тех пор при виде Эсси он всегда вспоминал тот день и ту девчушку. Даже тогда, когда она подросла и превратилась в настоящего сорванца, дерзкого и острого на язык.
Но теперь Эсси не была ни беззащитным ребенком, ни подростком-сорванцом. Она стала взрослой женщиной, обладающей не только прекрасным телом, но и, судя по взгляду, нормальными женскими аппетитами.
Однако правила, составленные заботливыми отцами с целью обезопасить своих дочерей, все еще действовали.
Губы Лайонела расплылись сами собой. Глаза Эсси подозрительно сверкнули, и это еще сильнее развеселило его.
– Завтра? – переспросил он. – Вообще-то я собирался остановиться здесь.
– Ты здесь не останешься.
– Это почему?
Лайонел подошел к раковине и начал мыть руки.
– Нина пригласила меня погостить здесь много месяцев назад.
Краешком глаза Эсси заметила, что собака Лайонела неторопливо возвращается на кухню.