Рождение мечника
Шрифт:
— Они неплохо подготовились, Леон Иванович, — отметил мой боевой товарищ. — Захотят, в считанные дни восстановят свою сеть.
— Но зачем бункер, Павел Николаевич?! — меня трясло. Я ожидал чего угодно, но только не этого.
— Ну не в банке же им всё это держать? — удивился безопасник. — Представляю, как какая-нибудь дама в таком же, как у вас, комбинезоне заходит в центральное отделение какого-нибудь швейцарского банка…
— Это будет провал. Документы не понадобятся, — хмыкнул я, несколько успокаиваясь. — А бумажные носители для надёжности?
— Полагаю, да. Их не уничтожить графитовой бомбой.
— Да, и любая экспертиза подтвердит их подлинность. Республиканки, в самом деле, неплохо устроились.
— Будем искать дальше?
— Да. Вдруг где-нибудь будет ящик со спецсредствами?
— Уж что-что, а вот спецсредства
— А если засада? Если нужно прорываться с боем?
И мы с утроенной силой набросились на безобидные ящики. После нескольких часов работы уже действовали, как автоматы. Поддеть крышку стальным штырём, надавить, осмотреть содержимое. Ящик — к противоположной стене. Открыть, осмотреть, отбросить. Открыть, осмотреть, отбросить…
— Леон Иванович, вам нужно на это взглянуть, — прошелестел уставший голос одного из солдат.
Я подошёл к стальному вытянутому пеналу, крышка которого была погнута, и только благодаря этому открывала внутренности. Там оказались другие металлические пеналы, только меньше основного. Один из них был вскрыт дотошным бойцом, и в скупом дежурном свете мерцала белая рукоять… фламбера. Я неверяще уставился на инопланетное оружие. Мощное, способное поспорить по разрушительной силе с целым отделением космопехоты, с несколькими танками пришельцев, оно было великолепно, но… совершенно бесполезно.
— Это точно последний? — я цеплялся за соломинку.
— Да, Леон Иванович, — констатировал возникший рядом со мой безопасник. — Это такие же игрушки, как у вас? Разве нам не повезло?
— Повезло?! — меня опять трясло. Это было издевательство. Спецсредства, мать их! — Никто на этой планете не сможет ими воспользоваться!
— Но вы же пользуетесь?
— Я — особый случай, — пробурчал, остывая. — Хотя ваши слова и не лишены здравого смысла. Берём ящик и уходим.
Вечером после вылазки я во второй раз в жизни напился, как свинья. Последняя надежда приобрести приличное снаряжение для групп прорыва канула в лету. И ведь сколько сил было потрачено на этот треклятый схрон, сколько усилий мне стоило отыскать его координаты! В конце концов, повезло даже найти коды доступа к магнитному замку. А в конце такой облом!
На следующий день я всё утро просидел в кресле, тупо уставившись в панорамное окно. Даже похмелье не помогало выгнать из головы серую хмарь очередного приступа кромешной тоски. Мысли упорно не желали фокусироваться на чём-то одном, стержень воли никак не мог объединить их вокруг себя.
К обеду немного отпустило, и первое, что я сделал — отправился в лес заниматься с фламбером. Белый клинок волшебным образом помог скинуть остатки душевных треволнений, а вскоре голову начали посещать вполне вменяемые мысли. В самом деле, если я смог взять в руки этот дивный клинок, почему бы не найтись ещё одному подобному уникуму? Ну и что, что первый же попытавшийся это сделать солдат из моей команды выжил лишь благодаря моему вмешательству? Зловредный клинок пустил в него токи энергии, и бедняга едва не спёкся, словно помещённый в микроволновку. Мой зам попытался повторить подвиг, даже продержался несколько секунд, после чего с матерными ругательствами отбросил инопланетную железку. Выходило, человек вполне мог пользоваться клинком, но не любой человек, а лишь специально подготовленный. Помнится, республиканки говорили что-то про генетику, про способность человека пропускать через себя энергию. Значит, решение должно быть где-то в области боевых искусств. Невольно вспомнился «Поединок» Куприна, где офицер-чеченец своей шашкой разрубал пополам барана. У других героев ничего подобного не получалось, а он концентрировался, и разрубал. Возможно, традиция концентрировать накопленную извне энергию при ударе сохранилась ещё где-нибудь, нужно только поискать её носителей.
Волгоградская степь жёлтой пеленой уходила в солнечные дали, создавая ощущение сковороды, на которой медленно поджариваются грешники. Мы шли уже добрых полчаса, и увлечённые рассказы спутника о казачьих традициях и уникальных навыках, передающихся по наследству, мне порядком набили оскомину. Наконец, поход закончился в рощице низкорослых деревьев с мелкими несерьёзными листьями — такие в нашей полосе зовутся не иначе, чем кустарником. А здесь — деревья!
Парень рядом со мной тут же нырнул под ближайшее дерево и принялся раскладывать
Парня хватило минут на двадцать ужимок и кривляний. Я всё это время стоял, и с серьёзной миной наблюдал за шаманскими плясками. Но вот «наследственный боец» выдохся и воззрился на меня, словно напрашиваясь на похвалу.
— Весьма аутентично, — похвалил я нейтрально, протягивая ему белоснежное, обманчиво игрушечное тело инопланетного клинка. Между моими пальцами и рукоятью незаметно пробегали сиреневые всполохи. — А этим сможешь? Только учти, нужно постоянно гонять энергию из тела в клинок, и обратно, иначе не сможешь сродниться.
Парень кивнул, пренебрежительно хмыкнув, и ухватился за рукоять. По его телу тут же заструились сине-белые всполохи, оно окуталось сиреневой дымкой, отвечая на игру энергий чудовищным мышечным спазмом. Потом парня скрутило и кинуло на землю в позе эмбриона. Я подошёл, потыкал всё ещё искрящее тело. Тело было мертво. Опять выгорели все нервные волокна, не выдержав движения первородных энергий от рукояти к спинному мозгу, и обратно. Хотя нет, обратно они уже не двигались — не по выгоревшим же нервным волокнам им двигаться!
Вытащив из кармана блокнот, я зачеркнул последнюю фамилию в длиннющем списке на добрый десяток страниц. Все предыдущие также были зачёркнуты. Нет, не так я представлял себе процесс поиска потенциального мечника! С каким энтузиазмом вцепился в Интернет, выжимая из него буквально всю наличную информацию по мастерам древнерусских, европейских, восточных и …ных ещё единоборств! Выборка всех, кто был знаком с холодным оружием, поначалу внушала оптимизм. Она кричала: нет, не перевелась ещё на Руси силушка богатырская! Как оказалось, вечной оставалась только человеческая глупость, всё остальное давно кануло в лету, если вообще выходило из неё когда-либо. Все эти ребята и девчонки на полном серьёзе считали, что умеют работать с какой-то энергией. «Ци», «Инь», «Херинь» — да какая разница! Нет у человека никакой энергии, кроме энергии мышечных сокращений. Кто-то доводит эти сокращения постоянными тренировками до совершенства, приобретая возможность резким сокращением добиваться почти мистического результата. Даже легендарные кирпичи об голову десантников имеют вполне материальное объяснение. Напрочь отбитые в процессе тренировок головы и сильные бычьи шеи — вот залог разбитого об голову кирпича. Даже свои краповые береты они получают, выполнив норматив на выносливость, основная часть которого — выдержать под градом ударов отведённое время. Не уработать своего инструктора, а просто продержаться под его ударами. Их ударами, если быть точным. Ладно, проехали, все эти энергии — сказки. Сказки… Почему-то на ум пришла известная сказка про мальчишку, вытаскивающего из камня легендарный меч. Чем-то мой тест был похож на эту сказочку. А что ещё нам говорят сказки, помимо силушки богатырской и легендарных мечей? Кто ещё по сказкам умел работать с этими мифическими энергиями? Китайцы! Пришла пора составлять новый список на вылет — не всё ж мне русских добрых молодцев на тот свет отправлять, пусть и китайские им компанию составят. Вместе, небось, думать над своей глупостью, набираясь мудрости, сподручней будет.
Я сходил с самолёта в аэропорту Пекина, а в голове была полная каша. Поспешные сборы, деловая виза, бронирование билета в последний момент — не добавляли ясности мышлению. А ещё пришлось спешно заливать прозрачным пластиком один из добытых в схроне коротких одноручных фламберов, чтобы хоть в таком виде пронести в самолёт — благо его не воспринимали за нечто серьёзное сканирующие системы Земли. В самолёте ясности не добавилось. По здравом размышлении, в Пекине мне делать было нечего, нужно было отправляться в какие-нибудь удалённые храмы или к мастерам ушу, которых в столице, вполне закономерно, днём с огнём не сыщешь. Утешало только одно: у моей команды был свой человек в столице, которого было не жалко светить, и через него я надеялся решить вопрос с дальнейшим маршрутом.