Рождение нации
Шрифт:
Убитых оказалось немного, чуть больше полусотни, при том, что атаковало около тысячи человек. Много раненых коней, да и людей получивших увечья хватало.
«Собственно своей цели они добились, – скрежеща зубами подумал тархан. – Задержали нас. А сколько еще таких нападений будет?!»
Кегульт как в воду глядел. Незадолго до того момента, как савиры решили начать разворачивать лагерь для ночевки из леса на головной отряд, воспользовавшись тем, что колонна из-за валунов приблизилась почти вплотную к склону, выскочила еще одна тысяча
– Вперед! Не дайте им уйти! – заорал тархан, сам бросившись в атаку.
Полетели дротики, стрелы. Захрипели раненые кони, закричали люди. Кто-то грохнулся из седла на камни без единого звука, будучи уже мертвым.
– Твари!!! – степным волком взвыл Кегульт, когда понял, что и тут его провели, добившись от него именно встречной атаки.
Пустив дротики и стрелы, враги тут же бросились прочь, а вот с преследованием вышла накладка, на пути оказались проклятые ежи, эти связки из трех палок. И пока их растащили, от нападавших уже и след простыл.
– Ы-ы-у-у!!! – все же взвыл в бессильной ярости тархан.
Нападения продолжились и настигнуть беглецов все никак не удавалось, по-прежнему сохранялся суточный разрыв. Что до нападений, то они становились чаще и наглее, в дождь так и вовсе нападали сразу два-три вражеских отряда, а дожди как назло лили по пять шесть раз на дню, словно сами их боги помогали беглецам.
Ну откуда было знать тархану, что там, дальше на севере, беспрестанно поджигали лес. Атмосфера и без того наполненная влагой, получая дополнительную подпитку и частицы сажи кои становились точкой кристаллизации водной капли, выпадала скоротечным дождем, которым все-таки успевали воспользоваться нападавшие. Благо ветер дул нужный.
Потери росли. Каждый раз они получались небольшие, по десять-тридцать воинов, плюс раненые, но они очень дурно действовали на воинов. Но пока люди еще держались, хотя порог неповиновения, когда поднимется бунт стал слишком близок и тонок.
С стены гор тем временем становились все ближе и выше, долина все уже и вот уже осталась совсем узкая полоска суши. При желании, если бы не сырость, то из лука можно было бы легко дострелить от леса до воды. Казалось, вот оно, удобнее момента для атак не придумать, но враги почему-то не атаковали.
Тархан подумал, что наверное из-за того, что с крутых склонов слишком неудобно спускаться, особенно быстро, можно сорваться и покалечиться и тем более будет неудобно и невозможно быстро взобраться обратно, а вот погоня как раз их хорошенько побьет…
«Хотя тут как подготовиться…» – подумал Кегульт и снова закрыл глаза.
Он вообще большую часть пути проводил с закрытыми глазами. Так было легче переносить то состояние в котором он оказался. Стоило только поднять веки и осмотреться, как стены начинали на него давить, словно он оказался под прессом, наваливалась паника, хотелось все бросить и кинусь бежать.
– Господин… – несколько робко позвал сотник командовавший
В последнее время к тархану лишний раз не подходили, очень уж он стал вспыльчивым, да и вообще гневливым. Даже успокоительные курения не помогали.
– Что? – резко спросил тархан, не открывая глаз.
– Э-э… господин, это надо видеть.
Лицо Кегульда перекосило нервной гримасой, но глаза он тем не менее открыл.
– Что видеть?
– Река господин… – еще более робко указал сотник из разведчиков.
– Что река?! – уже не сдерживая раздражения спросил тархан.
– Она обмелела, господин… Это непонятно…
– Обмелела?
Тархан посмотрел на реку и действительно заметил, что воды стало как-то мало, как бы не в два раза чем обычно, что было, мягко говоря, странно, особенно учитывая постоянно идущие дожди, что должно было сделать реку только еще более полноводной.
– Встаем на ночевку… – принял решение тархан.
Чтобы разобраться с непонятной ситуацией, от которой веяло угрозой он послал вперед две тысячи воинов, чтобы они посмотрели, что к чему. Но те быстро вернулись, сказав, что впереди стоит противник готовый к бою.
– Они установили эти свои ежи от одного склона до другого. И там похоже вся их армия, господин.
– Понятно…
А что тут непонятного. Местность неудобная и беглецы создали где-то затор пытаясь пробраться дальше со своим скотом и грузом. Вот и вынуждены воины встать стеной, чтобы защитить беженцев, выиграв им время.
«Вот только как с этим всем связано обмеление реки?» – вернулся к непонятной ситуации тархан, но ни к какому выводу так и не пришел, тем более что эту мутную мысль перебивала ясная и понятная – стоящий впереди враг, которого надо разбить и наконец добраться до своей цели в лице князя Руса попившего у него крови.
– Атакуем!
28
– Зачем ты жаришь соль? – спросил Альбоин, присев рядом с Русом у костра.
– Я ее не жарю – сушу.
– А сушишь зачем? Она и так годится в еду.
– Она не для еды?
– А для чего?
– Чтобы с ее помощью высушить то, что на огне сушить… не стоит. Соль, если ты не знал, хорошо вытягивает влагу.
– И что ты с ее помощью хочешь просушить?
– Сапоги. От огня кожа сапог быстро портится, а вот если соль положить внутрь…
– Понятно.
Ясное дело, что тут Рус соврал, сушил он не сапоги, а порох. Взял с собой три бочонка по десять литров каждый даже не зная точно, для чего будет использовать, так из чистого желания чтобы было. Вдруг понадобится? Сам порох находился в кожаном мешке, но даже такая двойная защита не спасала его от отсыревания. Предполагая такое дело, Рус закладывал в порох по несколько мешочков с солью и регулярно ее просушивал на специальном небольшом противне. И метод вполне себе работал. По крайней мере порох был сухим, а вот соль превращалась из рассыпчатой в лежалую и затвердевала.