Рождение Орды
Шрифт:
Несколько безоружных дренеев пали в первые же минуты, окрасив белую мостовую голубой кровью, но городская стража опомнилась на удивление скоро.
Дуротан, расколдовав видение, сунул камень в заплечный мешок, к желтому и красному, отнятым у Велена. Сел верхом на волка, взял в руку секиру и двинулся вперед, угрюмый и решительный. Хоть и поклялся себе не убивать безоружного либо ребенка, уже решил воевать, как должно, победить или погибнуть ради победы.
Первая волна нападавших разошлась по городу, разбрелась по улицам и закоулкам, разделяясь на группки, врываясь в большие округлые здания, высившиеся по обеим сторонам дороги. Чернокнижники
На улицах появилась стража дренеев, насылающая свои заклятия. Дуротан едва успел повернуться в седле, отражая пылающий голубым меч.
Тот ударил в навершье секиры с такой силой, что рука занемела, содрогнувшись. Но удар, куда горший обрушился на душу Дуротана — он узнал нападавшего!
Второй раз Дуротан встретился с Ресталааном в битве. Дуротан пощадил Велена и за то был пощажен Ресталааном, когда стоял, уже беспомощный, готовый принять смерть. И Ресталаан узнал — прищурил ярко-синие глаза.
Долг чести выплачен обоюдно. Теперь пощады не жди!
Ресталаан вскричал певучим голосом и вместо нового удара схватил, потянул, выдернул из седла. Не ожидавший Дуротан мгновенно оказался на земле перед врагом, заносящим меч. Потянулся к секире, нащупал рукоять — нет, не успеть, не заслониться от удара… Однако Ночной Ловец знал свое дело не хуже седока. Едва почувствовав потерю всадника, кинулся на дренея, в огромных зубах хрустнула рука. Если б не доспехи, откусил бы. Но все равно боль и сила укуса заставили Ресталаана выронить меч. Взревев, Дуротан рубанул что, есть силы, попал в бок, под грудь, просек доспехи, загнав острие глубоко.
Ресталаан упал на колени, бесполезная рука — все еще в зубах Ночного Ловца. Белый волк стиснул зубы сильнее, рыча, затряс руку, будто мелкого зверька, чтоб переломать кости, еще миг — и отдерет напрочь. Из раны в боку хлестала кровь, но, несмотря на боль, Ресталаан не издал ни звука.
Дуротан встал на ноги и ударил еще раз, добивая — быстро и милосердно. Ресталаан обмяк, волк тут же выпустил руку — командир стражи Тэлмора был мертв.
Дуротан не позволил себе сожаления. Вскочил в седло, огляделся, отыскивая врагов — в них недостатка не было. Хотя город намного уступал размером Шаттрагу, столице дренеев, был все же достаточно велик, с многочисленным населением.
Воздух наполнили крики кровожадной ярости, боли и страха, лязг мечей о щиты и треск насылаемых заклятий. В ноздри ударила вонь крови и нечистот — и ни с чем не сравнимое, резкое, грязное зловоние страха.
Кипевшая внутри ярость помогла: никогда еще чувства так не обострялись, двигался, почти не думая. Вон еще один стражник, бьется с Оргримом. Только собрался на помощь, как Молот Рока описал дугу и врезался в шлем, раздробив череп под ним. Дуротан хохотнул свирепо — Оргрим в помощи не нуждается!
Почувствовал чье-то присутствие рядом с собой раньше, чем услышал либо унюхал, развернулся, испуская боевой клич клана, занес окровавленную секиру… И увидел девочку-подростка, почти еще ребенка, безоружную, визжащую от ярости. Она голыми руками вцепилась в доспех на ноге, стараясь оторвать. Зубы оскалены, по щекам струятся слезы. Вся в синей крови, слишком много крови, наверняка чужой, платье пропиталось
На одно ужасное мгновение показалась тем самым подростком, виденным Дуротаном и Оргримом годы назад. Нет, не может быть — та девочка же взрослая женщина. Но все же, может, это она и есть?.. Но неважно — девчушка с отчаянной храбростью, бессмысленно и жалко пыталась голыми руками причинить вред орку в доспехах и верхом на волке.
Лишь огромным усилием воли остановил Дуротан занесенную секиру. Нет, ребенка он не тронет — это бесчестье, это не пристало орку…
Вдруг девочка замерла, широко раскрыв глаза. Открыла рот — и оттуда хлынула кровь. Дуротан глянул вниз и увидел острие копья, натянувшее пропитанную кровью ткань. Не успел и шевельнуться, как орк из клана Изувеченной Длани повернул копье, сбрасывая тело наземь. Уперся сапогом в плечо, хрюкнув от натуги, выдернул лезвие. Ухмыльнулся Дуротану.
— Эй, Северный Волк, за тобой должок! — сказал и растворился в толпе убийц и их жертв.
Дуротан запрокинул голову и выкрикнул в небо, предкам, свое отчаяние.
Орки неудержимо рвались вперед, оставляя за собой россыпь трупов, почти все — дреней, но тут и там среди синих тел виднелось темное пятно — павший орк. Тяжелораненые кричали, взывали о помощи — напрасно. Шаманы могли бы излечить их, но магия чернокнижников не умела исцелять. Сраженные остались умирать рядом с теми, кого убили, а неудержимая Орда шла вперед.
Прошли по всей дороге между холмами, вступили в каждый дом, убивая все живое. Несомненно, часть дренеев спряталась — Дуротан молился, чтобы их не нашли. Но едва ли эту молитву услышат. Как только сопротивление подавят полностью, как только наведаются во все дома, начнут обыскивать тщательнее, вынюхивать спрятанные ценности и их хозяев. О том условились еще перед атакой.
Орда достигла наибольшего здания, расположенного выше всех на склоне, — дома главы города, где когда-то пророк Велен угощал двух молодых орков ужином. Дуротан узнал этот дом сразу.
Подумал с горечью: плохой же ты пророк, раз не сумел увидеть столь черное будущее. Ночной Ловец помчался вверх по ступеням, а Дуротан не смог удержаться — оглянулся на город, как тогда, когда вскарабкался по этой лестнице на своих двоих.
Тогда город дренеев походил на россыпь самоцветов по луговой траве. Теперь… теперь это просто взятый, разграбленный и оскверненный город, испятнанный кровью, проклятый смертью — не только живших в нем, но и смертью всякой надежды на примирение. Нелепо и страшно…
«Я горжусь моим городом и народом, — сказал когда-то Ресталаан, теперь мертвый, остывающий рядом с телами своего народа на улицах. — Нам пришлось нелегко, мы полюбили Дренор. Я никогда не думал, что выпадет сказать об этом орку. Пути судьбы воистину причудливы».
Причудливее, чем молодой орк либо стражник дренеев могли вообразить.
Комнаты, когда-то так стеснявшие пару молодых орков, теперь были набиты десятками взрослых воинов. Большинство помещений оказалось пустыми — дреней успели увести всех, кроме поклявшихся умереть, защищая город. Они и умирали — стражники, напавшие на орков в этом доме. Изысканная узорчатая мебель обрушивалась на их головы вместе со сталью, и треск ее, разлетающиеся куски добавляли азарта бою. Орки пробивали дыры в гладких податливых стенах просто от беззаботной ярости разрушения. Рубили кровати и фруктовые вазы, крошили статуэтки, разносили топорами и молотами столы.