Рождение танковой нации

Раш Кавад

20 мая 1940 года 2-я танковая дивизия Гудериана взяла Абвиль на Сомме. Вечером того же дня один танковый батальон достиг Ла-Манша. Тем временем 1-я танковая дивизия утвердилась на берегу Соммы, готовясь войти в Перрон. Гудериан послал 10-ю танковую дивизию на Кале, а лучшую свою 1-ю танковую двинул к Дюнкерку. 17 мая генерал фон Райхенау взял Брюссель. Через 10 дней Бельгия капитулировала.

Голландия сложила оружие еще 15 мая, продержавшись 5 дней. Тогда же взошла звезда Эрвина Роммеля. Он получил 7-ю танковую дивизию под свое командование, плохо вооруженную, расстроенную и укомплектованную благодушными тюрингцами. В короткий срок, не шадя, по обыкновению, ни себя, ни подчиненных, Э. Роммель преобразил дивизию. На ее долю выпали самые жестокие бои. В первый день войны 10

мая танки Роммеля вошли в Бельгию. Форсировав Маас, танкисты Роммеля разбили 1-ю бронетанковую дивизию французов и отбросили их же североафриканскую дивизию. Около Арасса Роммель отбил серьезное контрнаступление англичан. Затем у Фекана разгромил 31-ю моторизованную дивизию французов и захватил порты Сен-Валери и Шербур. После этого 7-я танковая дивизия Роммеля потрепала и взяла в плен 51-ю британскую пехотную дивизию вместе с ее командиром.

За полтора месяца боев Роммель потерял 2594 человека убитыми и ранеными. За эти же шесть недель дивизия Роммеля взяла в плен 97 тысяч солдат противника. В числе плененных оказались командующий французским Атлантическим флотом, 4 адмирала и 17 генералов и 458 танков. Роммель, казалось, был воплощенным духом войны и обладал магнетическим воздействием на солдат, воздействием, не поддающимся объяснению здравым смыслом. Кажется, он единственный немецкий фельдмаршал, не побывавший в России.

Когда немцы захватили все порты на побережье, последним спасительным для союзников портом оставался Дюнкерк. 23 мая, когда танки вышли к Дюнкерку, последовал один из самых противоречивых приказов всей войны — Гитлер приказал остановиться. В "котле" оказались 337 тысяч солдат и офицеров. Из них 224 585 британцев и 112 546 французов.

Гитлер мог раздавить танками прижатых к морю союзников в Дюнкеркском котле. Но он велел танкам остановиться. Фюрер дал возможность англичанам уйти, надеясь великодушием склонить британцев к миру с Германией. Под дулами немецких танков и гул баражирующих самолетов союзники спешно грузились на эсминцы, катера, углевозы, яхты, моторки, парусники. Весь маломерный флот англичан, кажется, бросился спасать попавших в беду соотечественников. Это было и драматическое и волнующее зрелище. Но Гитлер ошибся. То, что он считал дружелюбным актом по отношению к расово близкой нации, стало, по сути, неизлечимым военным оскорблением для гордых британцев. Такое торжество победителя трудно пережить.

5 июня 1940 года смолкли последние выстрелы в районе Дюнкерка. Французы потеряли более половины кадровых дивизий и большинство своих танков. У Франции было еще 66 дивизий, но их участь была предрешена. Маршал Максим Вейган еще 25 мая заявил, что смысл сопротивления заключается только в почетной капитуляции. С таким настроением лучше не воевать вовсе. Вскоре Вейган, славный сподвижник Фердинанда Фоша в Первую мировую и виновник разгрома Тухачевского в 1920 году под Варшавой, объявил Париж открытым городом. 14 июня немцы вошли в Париж и приняли капитуляцию Франции в том же Ком-пьенском лесу, где они в ноябре 1918 года приняли условия Антанты.

Вершиной всей кампании 1940 года стал бельгийский "котел", в котором немцы разбили армии четырех европейских государств. Возможным это стало по многим причинам, но главной являлся дерзкий бросок через Арденны к океану танковой армии фон Клейста с Гудерианом на острие. Сам Гудериан напишет: "В успех которого никто, собственно, не верил, кроме Гитлера, Манштейна и меня!"

Нелишне напомнить, что перед началом кампании 1940 года у союзников было 4800 танков, у Германии — 2200. Французские танки превосходили немецкие по броне и калибру пушек, уступая в совершенстве управления и в скорости. Но экипажи немецких танков многократно превосходили всех противников по выучке, организации, самостоятельности и напору. Гордостью кайзеровской армии был вышколенный, преданный и стойкий слой унтер-офицеров, равного которому не было ни в одной армии. Унтер-офицеры каждой армии являются ее хребтом, воспитывающим рядовых. Но унтера не падают с неба, их воспитывают офицеры. Те четыре тысячи кайзеровских офицеров 1920 года выдвинули не только фельдмаршалов, но и командиров дивизий

и полков, которые обеспечили вермахту победы и стойкость при поражениях. Вот уже полстолетия, как все военные историки, загипнотизированные победами и злодеяниями фашистов, связывают все события только с именем Гитлера, невольно демонизируя и возвеличивая фюрера. Гитлер пришел к власти в 1933 году. Войну развязал в 1939 году. Офицерский корпус создается веками. Тот, кто полагает, что за 6 лет можно создать лучшую в мире армию, заслуживает если не освидетельствования, то, по крайней мере, сострадания. Принижая или замалчивая сильные стороны противника, мы уже полстолетия унижаем наших павших отцов и братьев, сумевших перебить хребет такому грозному зверю, как вермахт, и не извлекаем урок для новых поколений.

НАКАНУНЕ

Перед войной у нас в стране было только два известных танковых генерала, добившихся права возглавить Бронетанковое управление. Первый — это выходец из костромской деревни Дмитрий Павлов. Рядовым он воевал в Первую мировую войну, а в 1922 году окончил Омскую высшую кавалерийскую школу. Позже, в конце 20-х годах, прошел положенные курсы в академии имени Фрунзе и Военно-технической Академии. Перед службой в Испании он командует мехбригадой два года, а затем в Испании танковой бригадой. Вернулся домой Героем Советского Союза и сделал стремительную карьеру, как оказалось, себе на беду. В 1940 году он уже генерал армии и командует войсками Белорусского Особого военного округа. Именно на него Сталин взвалил вину за прорыв немцев, развал фронта и потерю управления войсками в начале войны, и в июле 1941 года Павлова расстреляли.

А до войны с 1937 года вчерашний танковый комбриг командовал Бронетанковым управлением. Это самое плодотворное время в конструировании бронетехники, время танков, время Кошкина. Но мы не можем сказать, что бронетанковые начальники поддерживали разработку Т-34. Им более импонировал скоростной танк Кошкина А-20 на колесно-гусеничном ходу. Как мы помним, гусеничный Т-34 упрямо проталкивал Сталин. Павлов был храбрым танкистом, но, видимо, остался на уровне напористого, властного комбрига. Он не был танковым стратегом и, несомненно, уступал в военной выучке немецким генералам. И вырасти в полководца, как другие во время войны, он не успел.

Павлова в Главном Автобронетанковом управлении (ГАБТУ) сменил Яков Федоренко. В 30-х годах он окончил положенные ускоренные курсы партийно-политической подготовки, а затем учился в Академии имени Фрунзе. На пост начальника ГАБТУ он пришел из Киевского Особого военного округа. Федоренко всю Великую Отечественную будет начальником ГАБТУ и главным танковым военным в стране. В 1944 году Федоренко получил звание Маршала бронетанковых войск. Несомненно, он проявил в войну дельные качества военного администратора, но административный и комиссарский уклон в нем был сильнее танкового.

Беда была в том, что, и для Павлова, и для Федоренко все положения теории глубокой операции с использованием подвижных сил были формальными, а не выстраданными в боях и осмысленными, как символ новой воинской веры. Да и сама концепция глубокой операции, которой мы гордились как выдающимся достижением советской военной мысли, не несла в себе ничего нового, кроме того, что, обобщив опыт Первой мировой войны, предлагала танкам при поддержке авиации продавливать оборону против-ника'и развивать успех на оперативную глубину.

Судя по количеству танков и самолетов, которые власть перед войной "наклепала" в голодной и раздетой стране, руководство рассчитывало просто завести моторы и с революционными песнями проутюжить врага мирового пролетариата, не особенно при этом обучая воинский состав, не имея вышколенного офицерского корпуса, не занимаясь развитием военной мысли и традиций. Но войска не имели столь необходимого боевого опыта, а те соединения, которые прошли закалку Испанией, Хасаном и Халхин-Голом, "распыляли" по другим частям, вместо того чтобы сводить их в отборные, ударные кулаки. Так, накануне войны у летчиков прифронтового Особого Киевского округа налет часов в среднем равнялся четырем часам. Не в лучшем положении были и танкисты.