Рождение Веры
Шрифт:
— Горячо ещё. Остыть должно. А ты чего хотела-то?
— Посоветоваться. Ты бы кому позвонила первому: Тимуру или Роме?
— Тимур — это не тренер из Любкиного клуба? — уточнила Роза. — Я слышала про него. Говорят, что очень красивый, но зависит от Демьяна. А Рома, я так понимаю, врач. Он же тебя отшил. И где твоя гордость?
— Нет, — потянула Вера. — Понимаешь, я когда на турбазе была, там оба около меня крутились. Вот теперь и думаю, кого бы выбрать: Тимура или Романа. Мне оба нравятся.
— А Игнат, стало быть, уже не нравится, — хмыкнула Роза.
— Причём
— Я бы… Я бы Демьяна выбрала, — сказала Роза мечтательно. — Слушай, если тебе Игнат не нужен, отдай его мне.
— Что значит отдай? — возмутилась Вера. — Что он тебе, кубок за первое место, что ли?
Роза ничего не ответила, хмыкнула, подошла к своей кастрюле, помешала там и ушла из кухни.
«Так ты со мной, значит? Ну, ладно-ладно… Будет тебе насыщенный цвет. Что там у нас есть?» — Вера, хитро сощурив глаза, открыла шкафчик, достала оттуда банку с растворимым кофе и коробку с какао-порошком. Она взяла по столовой ложке того и другого, сыпанула в кастрюлю соседки и перемешала. Но ей этого показалось мало. Девушка открыла холодильник. Под руку попался чей-то кетчуп и столовая горчица. Потом нашла куркуму и щедро добавила её в варево. Завершила своё творение половиной бутылька зелёнки, за которой не поленилась сбегать в свою комнату. Там же нашла и фиолетовые чернила, которые тоже прихватила с собой — Люба писала чернильной ручкой. Перед отъездом на турбазу Демьян купил ей упаковку картриджей. Пропажу одного она точно не заметит.
С чувством выполненного долга Вера покинула кухню.
В комнате было тоскливо — идеально. Девушка словно боялась разбудить тишину, прошла на цыпочках к своей кровати. Посмотрела на кровать Любы. Затем на глаза попался телефон. Набрала сообщение и отправила: «Люба, привет. Мне грустно без вас». Подождала. Потом посмотрела на кровать Изольды, набрала сообщение ей: «Привет, как поживает сын полка? Когда в гости ждать?»
Звякнул ответ. Он оказался от Любы: «Прости, очень много работы. Позвоню, как освобожусь. Игнату привет». Вслед за этим прилетело сообщение от Изольды: «Щенок хорошо ест. Привет Игнату».
Подумала, отправила Роме и Тимуру одинаковые сообщения: «Привет, как дела?» Ответ пришёл от обоих однословный: «Нормально».
«М-да, содержательное общение». — Вера посмотрела на часы. Время приближалось к полуночи. Девушка убрала конспект и стала готовиться ко сну.
Утром её разбудил визг Розы и мощная долбёжка в дверь: «Верка, убью! Открывай немедленно!»
Веру ничуть не смутило верещание Розы. Наоборот, она ожидала начать утро именно с её возмущений. Зря что ли нахимичила с её импровизированной краской для волос? Не терпелось увидеть результат своих стараний. Вера соскочила с кровати и поспешила открыть дверь, которая того гляди слетит с петель от ударов разъярённой соседки.
— Доброе утро, Роза, что разбудило тебя в такую рань? — с деланным равнодушием проговорила Вера, потягиваясь и зевая.
— Доброе?! Ты называешь его добрым?! Ты это видишь? — и Роза показала рукой на волосы.
— Фант-а-астика-а-а… — Вера театрально соединила
— Фантастика? Фантастика? Ты в своём уме? Офонарела что ли, надо мной опыты ставить?! Химера болотная! — визжала Роза, тряся головой, а Вера медленно обходила её, разглядывая получившийся шедевр.
А там было, что рассматривать. Волосы Розы свалялись колтунами, отдельные пряди торчали в разные стороны и покачивались от каждого дёргания хозяйки… А цвет… Цвет невозможно описать одним словом. Шоколадные пряди по кругу были украшены тёмно-зелёными пятнами вперемешку с бордовыми и фиолетовыми.
Особенно бросалась в глаза широкая зелёная полоса на лбу вдоль роста волос, всё лицо Розы окаймлял цветной обруч. Если приглядеться, то можно было заметить и фиолетовые разводы на висках, жёлтые пятна на лбу.
— Розочка, ты варила, а я виновата осталась. Откуда такие претензии? А химера — это оскорбление. Могу и в суд подать. Как раз подготовлюсь к экзамену по судебной речи. Я же не говорю, что ты — просто вылитая кикимора. Такой успех в твои-то годы, — ёрничала Вера, не сдерживая смеха.
— Ах, ты. Да я тебя. Сейчас ты у меня… — пыхтела Роза. Девушка пыжилась выкрикнуть угрозы пострашнее, оскорбления позабористее, но от расстройства фантазия отключилась. Она махала руками и открывала рот, как рыба, выброшенная волной на берег. — Верка, кто на меня такую страшную теперь посмотрит?
Роза упала ничком на Верину кровать и безутешно разрыдалась. Она выла, издавая гортанные стонущие звуки, настолько громко, что к приоткрытой двери стали подтягиваться соседи. По мере роста толпы всё больше сыпались вопросы: «Кто-то умер?», «Что там за клоун?», «Кто кипишует с утра пораньше?», «Изольда съехала, а цирк остался?», «Она Вере полномочия передала?», «Так кто там такой зелёный? Или синий?», «Почём билеты на утренний спектакль?»
Все реплики доносились до Розы. От каждой из них вопли становились интенсивнее, рыдания более горючими.
Комната постепенно стала набиваться народом.
— Чего уставились? — пробормотала Роза, присаживаясь и пряча лицо за подушкой.
— Роза, ты же сама спросила, кто посмотрит. Смотри, у тебя сегодня просто аншлаг, — съехидничала Вера. Впрочем, запрятанная совесть всё же нашла лазейку и начинала тюкать по макушке.
— Ладно, хватит пялиться. Всё у нас нормально. — Вера перегородила обзор случайным зевакам. — Посмотрели? Оценили? Вот вам лист. — И она вручила бумагу с ручкой стоящей в дверях девушке. — За дверью записывайтесь в порядке живой очереди…
— На что записываться? — не поняла студентка.
— Как на что? На покраску. Стоит сто рублей. Эксклюзив, будете уникальными и узнаваемыми. А теперь за дверь. Не мешайте нам красоту продолжать наводить. Будет сюрприз. Давайте, идите, куда шли. — Она выталкивала соседей из комнаты, постепенно закрывая дверь.
— Куда я теперь в таком виде? ЭТО не смоется, не перекрасится. Теперь только парик… Или… или… — Всхлипы мешали Розе произнести приговор самой себе. — Налысо-о-о-о…
Роза заголосила с новой силой.