Рождение ярости Гион

ле Гион Илья

Зрители еще громче стали аплодировать.

— Ладно, так сколько я тебе там должен? Двести монет? — обратился Харон к Линнет.

— Да.

Достав тугой мешочек, Харон с ухмылкой посмотрел на Юлиуса.

— Только вот Юлиус мне должен двести пятьдесят.

— Ну вот у него и спрашивай. — пожала плечами Линнет и схватила мешок у Харона. — Ты, кстати, мне тоже должен. — обратилась она к мужу.

— Я отдам позже. — улыбнулся Юлиус.

Инго заметил, как сестра пристально уставилась на мешочек в руках Линнет.

— Ну что, предлагаю отпраздновать победу Лимминг Мун! — бодро сказал

Харон. — Эй ты там, лакей. Тащи сюда что-нибудь выпить.

— Началось. — Юлиус закатил глаза.

— Что-то не нравиться? Можешь валить! А мы с ребятами повеселимся. — Харон сцапал Инго с Серрарой, обняв их за плечи. Объятия были настолько крепкие, что Инго показалось, что громовержец сейчас его задушит. У Серрары даже съехала шляпа, которую она тут же поправила.

В комнату вбежал лакей с подносом, на котором стояла большая бутылка с красной жидкостью.

— Что это? — нахмурив брови спросил Харон.

— Мередианское красное. — ответил лакей.

— Ты бы еще чай с пирожными принес. Тащи поларвейнский ром.

— Но поларвейнский ром закончился. — ответил с тревогой в голосе лакей.

— Вот так всегда. — развел руками Харон. — Ничего нормально приготовить не могут.

— Как всегда, ты выдул все еще до начала! — вставил Юлиус.

— Ты еще тут? — Харон с раздражением посмотрел на Юлиуса.

— Ну не могу же я оставить Габри в компании толстяка, который не следит за своими манерами.

— Это кто тут толстяк! А ну повто… — Берта окатила мужа новым подзатыльником.

— Понял, понял. — Харон выставил ладони, защищаясь от нового удара.

— В Зале хранителей сегодня будет банкет. — сказал Зенон. — Так что можно будет отпраздновать там.

— Ну вот и решили… — хлопнул в ладоши Харон.

* **

Через несколько часов, Инго вместе со всеми, кто был сегодня в ложе, подъезжал к одному из самых узнаваемых зданий в городе — «Залу хранителей».

Это здание было построено в честь первых хранителей Стелларии, и использовалось для важных переговоров между королями столиц, либо для королевских банкетов. Это здание куполообразной формы было одно из самых красивых в Вестерклове.

Когда карета подъехала к воротам, Инго заметил, что сегодня к гвардейцам, которые охраняют здание, присоединились и какие-то странные люди в черных камзолах. До этого Инго никогда не видел восточных разведчиков, но он был уверен, что это именно они.

— Умбра Тан. — подтвердил его догадку Зенон. — Значит король Рейн уже здесь.

— Короли тоже будут на празднике? — удивленно спросила Серрара.

— А как же. Вся гнилая верхушка сегодня тут. — с презрением сказал Харон.

Как только карета остановилась, к ним подскочил один из имперских гвардейцев. Но в отличие от других, на нем не было громоздких золотых доспехов. За место них, на солдате был одет белый костюм с гербом Мидденхола на груди.

— Господа громовержцы. — поклонился он. — Вы как раз вовремя. Банкет только начался.

— Надеюсь у вас найдется чем меня удивить. — прохрипел Харон.

— Ваша охрана может остаться снаружи.

— Охрана?! — Харон разразился тяжелым смехом, похожим на лай собаки. — Кто мы по-твоему такие? Нам не нужна охрана! Это наши друзья!

— Но их нет в списке. — гвардеец

пробежал глазами по длинному куску пергамента, который держал в руке.

— В задницу твой список! — Харон махнул рукой. Раздался свистящий звук ветра и пергамент разорвало на мелкие кусочки.

— Харон! — раздался грозный голос Зенона. — Не перегибай палку. И повернувшись к ошарашенному имперцу прибавил:

— Я прошу прощения за его поведение.

— Что тут происходит? — из широких дверей вышел юноша в такой же одежде, что и гвардеец. Только вот за место льва Мидденхола у него на груди был вышит красный дракон Вестерклова.

Сколько Инго себя помнил, первый заместитель короля так и не изменился за последние десять лет. Светловолосый и вечно улыбающийся юноша, на вид лет семнадцати, вызывал жаркие споры по поводу своего возраста, особенно у женской половины города. Кто-то говорил, что он, также, как и императорская семья, обладает божественной волей, которая не дает ему стареть. А кто-то и вовсе утверждал, что он богорожденный. Последнее вызывало бурный смех у Серрары, которая говорила, что такой коротышка даже до обычного вестеркловца не дотягивает.

Спустившись по ступенькам, Зено подошел к громовержцам.

— А, господа громовержцы. Я вижу вам не терпится присоединиться к празднику. — Зено посмотрел на клочки пергамента у ног гвардейца.

— Харон немного погорячился. — сказал Юлиус. — Видите ли, с нами сегодня приехали двое друзей Габриель, а их нету в списке приглашенных.

Зено пристально посмотрел на брата с сестрой. На мгновение Инго показалось, что во взгляде первого заместителя промелькнула тревога. Но через секунду Зено радостно произнес:

— Не стоит беспокоиться. Раз это друзья леди Габриель, я не могу отказать. Пропустите их. — сказал Зено гвардейцу.

Поднимаясь по широким ступеням, Инго стал сомневаться в правильности решения приехать сегодня на этот банкет. Ведь он все равно не сможет ничего попробовать из-за высокого воротника. Хотя если рядом никого не будет, возможно, ему и удастся улучить момент. К тому же ему очень хотелось побывать в Зале хранителей. Раздумывая над этим, Инго невольно заметил, что в последнее время все больше стал походить на свою безрассудную сестру.

Преодолев последнюю ступеньку, Инго вместе со всеми вошел через распахнутые двери в круглый зал. Такой красоты он еще никогда не видел. Стены и пол помещения были сделаны из белого мрамора. На потолке, который поддерживали восемь колонн, была выложена мозаика, которая создавала картину чистого неба с небольшими, легкими облаками. В противоположном конце зала находилась огромная статуя женщины с длинными волосами, которая стояла, поставив ногу на тлеющие угли. Инго много раз видел эту статую в городе. Это была первая хранительница империи и королева Вестерклова — Лина де ла Игнис. Слева и справа помещения тоже стояли статуи. Все они принадлежали первым хранителям. Статуя Арка чем-то напоминала статую императора Гелиоса, такая же гордая и величественная. А вот облик Рейме трудно было разглядеть между складками развивающейся мантии, которую Инго сначала принял за груду камней. Но самой красивой была статуя Рудо Санда. Она словно была сделана из льда, и сверкала в свете множества свечей.