Рожденная огнем
Шрифт:
– Спорно.
– Наши секреты. Теперь его. Он будет говорить.
– Спорно.
– Он Келтар. Они хорошие. Чемпионы неудачников. Сражаются ради общего блага. Словно подобная хрень существует.
Риодан слабо улыбнулся.
– «Хорошесть» больше не входит в число его дефектов.
– Ты знаешь, что сделает трибунал.
– Не будет никакого трибунала. Мы сохраним это в тайне.
– Ты не сможешь прятать его вечно. Он не согласится постоянно скрываться. У него жена и ребенок.
– Он смирится.
– Он горец. Клан для него – все. Он
– Смирится.
Бэрронс усмехнулся:
– Повторение ошибочных утверждений…
– Пошел ты.
– И, поскольку он не покорится, ты знаешь, что они с ним сделают. То, что мы делали с остальными.
Сколькими «остальными»? И что они делали?
– И все же у тебя есть Мак, – сказал Риодан.
– Я не обращал Мак.
– Только потому, что тебе не пришлось. Кто-то другой продлил ей жизнь, что сыграло тебе на руку. Возможно, наш кодекс ошибается.
– У нашего кодекса есть основания.
– Слышать это от тебя особенно забавно. Ты сам говорил: «Сейчас все изменилось. Мы эволюционируем. И наш кодекс тоже». Так что законы либо есть, либо нет. А если есть, то будут и прецеденты – так устроена вселенная.
– Так вот чего ты хочешь? Устроить новый прецедент? Не выйдет. Не сейчас. Ты хочешь обратить Дэни, предполагая, что она снова станет Дэни.
– Никто, мать твою, не обратит мою малышку, – мрачно пробормотал Лор.
– Ты взялся за горца как за пробное дело, – сказал Бэрронс.
Риодан ничего не сказал.
– Кас не говорит. Бывший и в хорошие дни наполовину безумен, а в плохие – наглухо долбанутый. А ты от этого устал. Ты хочешь вернуть семью. Снова собрать фулл-хаус [3] , как в прежние времена.
– Ты настолько, мать твою, близорукий, что не видишь дальше конца собственного хрена, – взвился Риодан.
– Который не так уж близко.
– Ты не понимаешь, к чему идет.
Бэрронс склонил голову, ожидая ответа.
– Ты думал, что случится, если мы не найдем способ остановить рост тех дыр, которые оставил Король Белого Инея?
3
Full house означает аншлаг, полный сбор, полный состав. (Примеч. ред.)
– «Честерс» будет проглочен. Части мира исчезнут.
– Или весь.
– Мы остановим.
– А если не сможем?
– Двинемся дальше.
– Мелочь говорит, – в голосе Риодана читалось такое отвращение, что я сразу поняла: речь идет о Танцоре, а не о Дэни, – что они практически идентичны черным дырам. В худшем случае – поглощающие объекты без следа. В лучшем – из них невозможно вырваться. Когда мы умираем, – он с нажимом выговаривает каждое слово, – мы возвращаемся в этот мир. Если он перестанет существовать или окажется внутри черной дыры…
Он не удосужился закончить предложение. Не было необходимости.
Лор вытаращился на монитор.
– Твою мать, босс.
– Я тот, кто всегда планирует наперед, – вещал Риодан. – Я делаю все необходимое, чтобы защитить нас, гарантировать непрерывность нашего существования, пока вы, мудаки, живете
– Ах, – насмешливо протянул Бэрронс. – Король начал уставать от короны.
– От короны – никогда. Разве что от подданных.
– Ну и как это связано с горцем? – нетерпеливо уточнил Бэрронс.
Да, он буквально озвучил мои мысли.
– Он друид из шестнадцатого века, одержимый первыми тринадцатью друидами, которых обучали Феи, – Драгарами.
– Я слышал, что он избавился от своей маленькой проблемы, – сказал Бэрронс.
– А я слышал иное от некоего ходячего детектора лжи, который заявил Мак, что его дядюшка так и не смог окончательно их изгнать.
Я мрачно нахмурилась и начала потирать пальцами лоб, пытаясь активизировать память и вытащить из нее информацию, где именно я находилась, когда Кристиан мне об этом сказал. И были ли рядом проклятые тараканы? В том-то и беда с тараканами: они такие маленькие, что могут скрываться практически в любой щелочке и подслушивать, оставаясь невидимыми.
– Ты знаешь, о чем Кристиан и Мак говорили в твое отсутствие? – тихо спросил Бэрронс.
Риодан не ответил.
– Если я хоть раз увижу тараканов в моем магазине… – Бэрронс не закончил фразу.
– Тараканы? – пробормотал Лор. – Что он вообще несет?
– Светлая королева пропала, – сказал Риодан. – Темным насрать на этот мир. Они, в отличие от нас, не привязаны к планете. Мир уничтожает магия Фей. И она же может стать единственным, что нас спасет. Горец не должен был погибнуть на той горе. Это не входило в мои планы. Не знаю, как ты, а я не хочу трахаться с черной дырой.
Мое воображение тут же выдало картинку.
– Я тоже, – тихо добавил Лор. – Я предпочитаю дыры розовые и поменьше. Гораздо меньше. Офигенно тугие.
Я закатила глаза.
Риодан продолжал:
– Это может стать концом для всех нас.
Концом Девятки? В глубине души я всегда была уверена, что, если в этом мире станет совсем уж плохо, я просто схвачу всех, кого люблю и кого смогу, и мы отправимся через Зеркала на другую планету. Колонизировать, начинать заново. К несчастью, я продолжала ошибочно думать, что «совсем уж плохо» может стать в мире, а опасная планета, на которой возрождается Девятка, продолжит существовать и все сумеют с нее вернуться. Мне не приходило в голову, что может настать время, когда и планеты больше не будет. Я знала, что черные дыры – серьезная проблема, но не понимала в полной мере, насколько маленькие разрывы в ткани нашего мироздания действительно важны и на что способны в долгосрочной перспективе. Я проглядела вероятность того, что Девятка может возродиться на Земле.
И если Земли вдруг не станет…
– Мы должны починить гребаные дыры, – неистовствовал у монитора Лор.
И я решительно закивала, соглашаясь.
– Твой план? – спросил Бэрронс.
– Мы скроем его существование, – отрезал Риодан. – Мы проведем его через перемену. Соберем лучшие умы и решим проблему. А когда задача будет выполнена, трибунал может делать что хочет, хрен с ним. Например, наградить меня медалью и дать свободу действий, которой я и заслуживаю.
– Джейда, – произнес Бэрронс.