Рожденная революцией
Шрифт:
– Страшно. Да ведь я не лучше других. Как все. Что на фронте, не знаете?
– Москвы им не видать! – улыбнулся Миша.
– Да я разве сомневаюсь? – удивилась женщина. – Сводка какая?
– Не слыхал еще, – Миша вышел во двор и остановился у порога, ошеломленный и растроганный тихим осенним утром. Посреди двора росли два клена. Они уже сбросили свой наряд, и только где-то наверху еще подрагивали ярко-желтые, словно солнечные зайчики, листья. Тянуло свежестью, далеко вверху синел квадратик неба – день обещал быть теплым и ясным.
Сухо треснул выстрел. Миша повернулся,
– Воронцов Михаил…
Затем он аккуратно положил раскрытую красную книжечку Мише на грудь, спросил:
– Дуру взял?
Второй молча показал Мишин «ТТ» и спрятал его в карман. Хлопнула дверь, выскочила женщина, молча уставилась на бандитов. Маленький посмотрел на своего напарника и начал вытаскивать пистолет. Высокий придержал его за руку.
– Люди жизнь свою кладут на фронте, а вы что же делаете, звери, – тихо сказала женщина.
– Иди отсюда, – хмуро бросил высокий. Оба скрылись в подворотне.
Женщина склонилась над Мишей, расстегнула ворот гимнастерки, приложила ухо к груди. Через минуту она встала и горестно покачала головой. Из кармана убитого торчал уголок конверта. Женщина подумала секунду, вынула конверт, подобрала удостоверение и шагнула к воротам. Навстречу ей бежали работники милиции.
– Значит, их было двое, – повторил Коля и покосился на грузовик ЗИС-5, в который укладывали Мишу. – Как они выглядели?
– Высокий – с раздвоенной губой. Вот удостоверение вашего товарища и письмо. Оно было у него в кармане.
Коля прочитал адрес.
– Что-нибудь знаете об этом? – спросил он у Олега.
Тот молча покачал головой.
– Вы же были друзьями? – удивился Коля. – Разве не знали, что у него есть девушка?
– Он… хотел рассказать… – с трудом выдавил Олег. – А я… Я над ним посмеялся, товарищ полковник.
– Это недалеко, – Коля протянул конверт Олегу. – Отнесите лично сами. Прямо сейчас.
– Есть!
Коля проводил взглядом грузовик, на котором увезли Мишу:
– Высокий, я думаю, это тот самый, который убил кассира в магазине.
Квартиру, указанную на конверте, Олег нашел сразу. Он долго звонил, а когда уже собирался уйти, двери открыл старый дед в халате и валенках, подозрительно посмотрел, спросил басом:
– Кого тебе, милиционер?
– Зою.
– А-а, – протянул он. – Зайди…
Они прошли по коридору. Дед пошарил на полке и вытащил ключ. Открыл одну из дверей:
– Зайди. Это ее комната.
– Удобно ли?
– Теперь – удобно. Садись.
Комната была маленькая, скромно обставленная, но чистая и очень уютная. На тумбочке около кровати Олег увидел фотографию Миши. Тот смотрел широко раскрытыми глазами и чему-то улыбался.
– А где сама Зоя? – спросил Олег, отводя взгляд от фотографии.
– Ты, значит, Михаил Воронцов? – Дед в упор посмотрел на Олега. – На карточку свою ты не очень похож, ну да бог с ней, с карточкой. Нынче
– Когда придет Зоя?
– А она не придет, милок, – просто сказал дед. – Третьего дня в Химках строили они ров для танков. Налетел «мессер». Одиннадцать женщин – как одну. – Дед положил высохшую, подрагивающую руку Олегу на плечо и закончил: – Война, сынок. Ты крепись.
Олег вышел из комнаты. На лестничной площадке он долго смотрел на почтовый ящик, где среди прочих фамилий была и фамилия Зои – из вырезанных газетных букв. Олег вынул конверт с письмом Миши и опустил в ящик.
Олег возвращался на Сретенку, в пионерский клуб. Он шел, и все время одна и та же мысль сверлила его мозг: как несправедлив был он к Воронцову – смеялся над ним. «Предчувствия его странные, – думал Олег. – Чепуха полная, а ведь все сбылось, как по нотам… Эх, Мишка, Мишка… И про Зою я не выслушал, смеяться начал. А он ее, наверное, очень любил, раз письмо посмертное оставил. На рояле играл, про живопись рассуждал. А в своем милицейском деле был совсем незаметный. Рядовой товарищ, талантами розыскника не блистал и вообще – странный был парень. Преступников надо давить, как гнид, это же факт! А он? Рассусоливал с ними, „индивидуальный подход“ искал».
Олег остановился, и вдруг простая и ясная мысль обожгла его: а может быть, именно Мишка Воронцов и жил, как надо? Полной жизнью жил, не замыкался в узком мирке розыскной работы, и светлую, чистую душу оттого и не растратил, не растерял. Не озлобился на людей и любил их всегда, даже споткнувшихся, сошедших с прямой дороги. «А я? – замедлил шаг Олег. – Я в каждом вижу потенциального уголовника, ко всем подозрителен, Шопена от Скрябина нипочем не отличу! Эх, Мишка, Мишка. Дружить бы нам с тобой по-настоящему, с открытой душой. Да только поздно. Одно не поздно: убийцу твоего найти. Найти эту гадину и раздавить. Безжалостно раздавить. Не отомстить, нет. Просто избавить мир от мерзости…»
– Товарищ! – услышал Олег и обернулся. Он стоял около входа во двор, где убили Воронцова.
Окликнула его женщина лет сорока. Глаза добрые, печальные. Что ей нужно? Ах, да. Это при ней его убили.
– Вы меня? – Олег с трудом оторвался от своих мыслей. – Чем могу помочь?
– Ваши товарищи ищут бандитов. А я только что разговаривала тут с одной. Она просила ее не называть. Она знает этого, с заячьей губой. И адрес мне дала.
– Идемте. – Олег взял женщину за руку. – Идемте скорее, пока он не ушел. Его нельзя упустить.
– Идемте. – Женщина испуганно посмотрела на Олега. – Только, может быть, ваших позвать? В помощь! А то мало ли что.
– Вы не бойтесь. Я вооружен. Я их сам возьму. Некогда наших искать. А на мой вид, – он провел ладонями по лицу, – вы, пожалуйста, не обращайте внимания. Миша Воронцов – мой лучший друг был.
– Тогда понятно, – с сочувствием сказала женщина. – Это недалеко. Я покажу.
– Нужно, чтобы вы вместе со мной туда пошли. В качестве понятой. Не испугаетесь?
– Нет. Они ведь и меня убить хотели. Да раздумали почему-то.