Рождённая в засуху
Шрифт:
– Как нам прокормить наших детей? – с горечью воскликнул Рэм, обращаясь к небу.
– Вот и я о том же! – подхватил его мысль Тофари, – Никто не поможет нам. Что ты собираешься делать с девочкой?
Умные глаза Тофари смотрели с жалостью, но голос звучал твёрдо.
– Лишний рот в засуху – это глупо, Рэм. Конечно, ты сделаешь так, как решишь, но я бы на твоём месте избавился от неё сегодня же. Пойми, так будет легче для всех. Так поступали наши предки. Вспомни пословицу: «Не все семена прорастают».
С этими словами Тофари
***
Завернув младенца в пёстрый край канги, Наоми выскользнула из хижины, Воровато оглядываясь и пригибаясь, засеменила вдоль козьего загона.
– Вспомни пословицу: «Не все семена прорастают», – предутренний сумрак заговорил спокойным голосом Тофари. Наоми вздрогнув, плотнее прижала к себе тёплый свёрток.
Скорее! Укрыться в зарослях сорго! Но сначала следовало вернуть детское место Великой Матери.
Острый камень терзает твёрдую неподатливую плоть земли. Руки Наоми дрожат. Ужасно хочется пить. Высохла от жажды и Мать-Земля. Два года ни капли дождя! Два долгих года изнуряющие хамсины – ветра пустынь (арабы недаром называют их «дыхание смерти»), обжигают кожу, песчаной пылью выедают глаза.
Наконец, круглое отверстие готово. Из мокрого подола Наоми сползает густая красно-пупырчатая масса с длинным хвостом – пуповиной. Хорошая примета – пусть у малышки будет долгая, очень долгая жизнь!
Наоми поспешно засыпает ямку серой пылью. Потом она ложится на спину и долго смотрит на то, как колышутся стебли сорго, как проносится высоко в небе огромная железная птица-самолёт, процарапывая серебристый след на голубом полотне неба. Наоми закрывает глаза. Детёныш безмятежно посапывает на её животе.
«Вот бы сейчас глоток козьего молока!», – мечтает Наоми сквозь хрупкий сон.
Вечером она слышала, как долго искал и звал её Рэм. Наоми затаилась, совсем как дикая кошка, приникла щекой к сухой, шершавой земле. Младенец усердно добывал из её груди капельки жизни.
Рэм – хороший муж! Очень хороший! Красивых, здоровых сыновей она родила ему, а дочку – для себя! Наоми целует маленький лобик. И ей кажется, что младенец – это она сама. Мужчине никогда не понять… Как можно убить себя? Пройдёт несколько лет, девочка подрастёт и превратится в… Наоми.
В мире нет ничего чернее африканской ночи, но свет луны оживляет Сахель. Наоми садится, вытянув вперёд длинные худые ноги. Квадрат канги едва прикрыл колени.
Сахель – засушливый саванный регион в Африке, является своеобразным переходом между Сахарой и более плодородными землями на юге. Представляет из себя тысячи километров полузасушливых саванн и полей, где сосуществуют 10 стран и множество разных народностей.
Канга – африканский платок.
К
Договорились Солнце с Луной убрать лишние звёзды с неба. Вот Солнце, не смущаясь, и съело своих детей. Иначе поступила хитрая Луна.
Своих звёздных детей она спрятала в огромном кувшине для воды, а Солнцу сказала, что её звёзды разбежались. С тех пор Луна выпускает своих детей погулять только ночью, когда Солнце не видит их. От того Солнце – бездетно, а Луна гуляет со своими детьми каждую ночь.
К мужу Наоми вернулась утром. Рэм сидел на пороге хижины нервно ломая пальцы. Он хмуро глянул на жену. Гневно сверкнули белки глаз, задёргалась нижняя губа – верный признак раздражения. Но от сердца отлегло – да, Рэм сердит на неё. Пусть так, зато теперь он не сможет действовать хладнокровно!
Муж встал, молча шагнул к ней, забрал младенца из рук, унёс в хижину. Виновато склонив голову, Наоми пошла следом. Рэм осторожно опустил ребёнка на циновку, плотно прикрыл плетёную дверь. Всё это проделал он медленно и молча. Наоми покорно ждала. Она причинила любимому мужчине боль. Но иначе ведь нельзя.
То был её протест. Против него? О, нет! Против засухи. Но разве он виноват в отсутствии дождя?
Рэм в этот миг ненавидел жену и стыдился самого себя. Как смеет она решать такие вещи одна? Не подумала ни о нём, ни о сыновьях! Да кем она возомнила себя? Нет, если женщина дошла до того, что перестала уважать мужа, то…
Щека Наоми вспыхнула, из носа брызнула кровь.
– Как ты смела, женщина! – упрекнул Рэм, горько и беспомощно кривя губы. С отвращением посмотрел на свою ладонь, как на что-то гадкое и сунул её в таз с водой.
Сердце Наоми плакало от жалости к мужу. Она впервые ничем не могла ему помочь, да и себе тоже. Ведь выбор между «Да» и «Нет» всегда труден для человека.
Рэм протянул ей смоченное в воде полотенце. Всхлипнув, она приложила кусок влажной ткани к разбитому носу.
Пискнул младенец. Они одновременно обернулись к мяукающему свёртку.
– Как мы назовём её? – глухо спросил Рэм.
– Акеч, – торопливо подсказала Наоми, – Акеч – рождённая в засуху!
Она с благодарностью сжала ладонь мужа.
***
Девочка любила слушать рассказы про дождь. Удовольствие это выпадало ей не часто, ведь взрослым приходится много работать: возить в канистрах мутную воду из колодца, чтобы поить верблюдов и коз, и пить самим, толочь в ступе семена сорго, присматривать за стадом и плести циновки, да много чего ещё – всего и не перескажешь.