Рождённая в засуху
Шрифт:
– Мама, Равиль хочет взять с собой свой барабан!
– Я надену своё лучшее платье!
– Ура! Мы будем путешествовать!
Всё, что нужно человеку для жизни порой легко умещается на верблюжьем горбу – свитки циновок, горка сложенных вчетверо одеял, связка канистр, корзина с мелкой утварью и запасами пищи, да ещё и оранжевый термос
***
На рассвете воздух свеж. Серое полотно вытоптанной копытами дороги тянется на восток. Жилистые верблюжьи ноги чинно ступают в след хозяину, поднимая густое облако пыли. И упирается в спину попутный западный ветер.
От начал бытия мужская забота – поиск лучших земель, где вдоволь воды и травы для скота, где человек никому ничего не должен и может свободно кормиться трудами рук своих и без страха растить детей.
«А может это всего лишь мечты? И нет таких мест в этом мире? Есть дорога. Есть ты. И только в дороге ты – свободен!» – так размышляет Рэм, поигрывая концом верблюжьего повода.
Рядом важно семенит девчонка, подражая отцу, она помахивает обрывком верёвки в руке. Горбоносая козочка – серая с большим белым пятном на лбу, испуганно блеет и шарахается от верблюжьих ног.
– Ну же, Эми, смелее! – командует Акеч и тянет за обрывок верёвки. Эми обиженно крутит рогатой головой – не привыкла она ходить на привязи, но всё-таки подчиняется маленькой хозяйке.
Время от времени отцовские брови собираются в тугую складку, однако непроизвольная улыбка побеждает показную строгость.
– Чего выдумала, стрекоза? Лучше бы братьям помогала! – ворчит Рэм больше для порядка. А дочка, знай своё – старается не отстать от него ни на шаг. Смешно топорщатся её тонкие косички.
«Пусть себе развлекается. Что с неё взять?», – наконец соглашается Рэм и переводит взгляд на сыновей. Те ловко орудуют палками, управляясь с беспокойно блеющим козьим стадом.
Равиль и Акбай – вот его гордость! Равиль уже сейчас – в свои неполные тринадцать –
На всё воля Всевышнего! Зато там на верблюжьем горбу, кроме циновок, канистр и одеял, везут они ещё и несколько увесистых книг и, даже, самую настоящую карту мира на дорогой атласной бумаге! И за эти-то вот сокровища не пожалел Рэм когда-то десяток дойных маток и сотню дирхамов в придачу!
Первые несколько дней пути их окружают знакомые пейзажи. Говорят, что родину не выбирают! Их земля сурова и прекрасна – серая с жёлтыми полосками, местами коричневые островки бермудской травы, растопыренные ветви голых баобабов с обглоданной корой, всё те же колючие кусты акаций.
Встречаются дружелюбные люди из рода Моэ – такие же простые скотоводы, как и они сами. Да, здесь ещё можно рассчитывать на бесплатную воду и безопасный ночлег. Но что ждёт их дальше?
Узнавая о предполагаемом маршруте их путешествия, иные в ужасе таращат глаза, саму затею сочтя заведомо безумной. Другие, напротив, громко выражают своё одобрение.
– Правительство теперь воюет с повстанцами, но засуха не оставляет нам выбора!
– Говорят, земля на востоке – сплошные мины!
– На всё воля Всевышнего!
И тем и другим Рэм отвечал одно:
– Никто не пройдёт за меня мой путь!
Он никого не звал собой, но, чуть не заплясал от радости, когда несколько молодых семей решились идти с ними вместе. «В одиночку браслет не звучит» – вспоминались Рэму слова старинной песни.
На третьи сутки они достигли небольшой продолговатой впадины – нелегальной границы издавна отделявшей обжитые народом Моэ земли от враждебных пространств великой Ньики.
Конец ознакомительного фрагмента.