Рожденные сфинксами
Шрифт:
(Они идут!..)
Глаза с тех пор засыпаны песком,
А я плыву в магическом кристалле
Песчинки,
набухающей под веком
жемчужным светом…
Все я помню! Все!
Я помню все мгновенья расставанья –
Разбег следов двуликих шестикрылых,
Всех «Я» моих, из солнца исходящих,
Как будто капли крови из пореза
Пораненной ступни…
Они идут!
Они идут, идут,
И все сочится огненный песок
Сквозь веки уходящих………
………………………….на вокзале
Ко мне цыганка старая пристала.
Жемчужину достала из-под века
И рассмеялась зубом золотым.
ВСЕКРЫЛЬЕ
Дорога ли душа, дорога,
Большеглазая с реющим зраком?!
Эти карие берега
Над слезой вознеслись...
По оврагам
Я бродила и глину брала,
И лепила гнедых да каурых.
Пробивались два белых крыла
Из подшерстка, из меха, из шкуры.
Заполняли седой окоем,
Пламенели в сияющей плазме...
Расцветай шестикрылье мое!
Разгорайся мое большеглазье!
Тверди все подо мной - голубы...
Выси все надо мною - голубы...
То ли девы плывут, толь клубы,
То ли тучи встают на дыбы,
И кричат большеротые трубы.
И ликует крылатый народ,
О суде позабыв и мериле.
Это праздник высокий грядет!
Это нить аистиха прядет!
Это вновь наступает всекрылье!
СТРАНСТВИЕ В СЕРДЦЕВИНУ РОЗЫ
И снится мне... Все снится мне Эллада,
Прапамяти рубеж,
И клинопись кристально-острых складок
Твоих одежд,
Раздутых ветром на античной вазе,
Расколотой уже напополам.
Помилуй Бог, все это было разве?!
Но только там
Была сама собою я
и просто
Ходила по земле.
Одежду, ниспадающую розой,
Оставив на скале,
Плыла я в полосе густого света,
Восставшего столпом
Пылающим...
И в одеянье этом
Входила в каждый дом...
И все плыла в закате и восходе...
И так уж повелось,
Что все мы в сердцевину розы входим,
Пройдя насквозь
В снах мирозданья круги -
–
Хоть луч, хоть меч!
Горячую багряную изнанку
Срывая с плеч!
* * *
Погоди... еще о самом главном
Я скажу тебе - глаза в глаза...
Изогнулась вся улыбкой фавна
В окнах виноградная лоза.
Если умирать - умрем на юге!
Под ногами - музыка горит!
Колокольчик медный в рваном ухе
У цыгана пьяного звенит.
Так живешь себе светло и славно,
Бережешь и честь свою, и сан.
Но приходит гость с улыбкой фавна.
– Странник, - говорит, а сам, а сам...
Голубей пускает он из уха,
И звенит, звенит его серьга.
И поклоны бьет ему старуха,
А на нем - козлиные рога.
Да и весь увит он виноградом,
И с рогами дьявольски хорош.
Он поет, что верным будет братом,
А продаст, наверно, ни за грош.
На порог бы прежде не пустила,
Ну, а тут забыла срам и стыд.
И откуда в нем такая сила?!
Под ногами музыка горит!
Отчего, о Боже, с нею вместе
Так не страшно и на страшный суд?
Отчего из той козлиной шерсти
Ангельские крылья девы ткут?!
Нам уже на север нет возврата,
Там сожгут нас, верно, за грехи.
Ну, а здесь царицей винограда
Ты меня со смехом нареки.
Потому что север к нам коварен,
И не скрыться от суровых глаз.
А на юге все мы - божьи твари,
А на юге Бог возлюбит нас.
А простит, уж верно, и подавно,
Ведь грехов-то - музыка одна!
Ангел с молодой улыбкой фавна
Наливает красного вина!