Рожденные светом
Шрифт:
Медсестра, высокая, дородная женщина, подошла ближе и стала задавать вопросы Нику, быстро записывая ответы в своей регистрационной книге. Ник механически отвечал, а сам восторженно ее рассматривал, вернее не ее саму, а свечение вокруг ее головы – у нее тоже был нимб! Причем ее нимб казался даже ярче, чем у этого Ивана Васильевича, который при виде врачей забился под одеяло на своей кровати, и не подавал признаков жизни. У вышедших врачей нимбов не было, только просто тоненькое свечение вокруг всей фигуры, а вот над головами у них наоборот были серые, грязные пятна.
– Фамилия, имя, отчество, год рождения, национальность, место жительство, место работы, - медсестра задавала вопросы один за другим. Никита же был в возбуждении и не замечал, как отвечает. Он во все глаза смотрел на ее нимб и теперь понимал, что раз
– Что это вы на меня так уставились? – заметила она его взгляд. – Как будто первый раз женщину увидели, скромнее надо быть, - захлопнула она книгу. – С утра сдадите анализы, а пока лежите отдыхайте, старайтесь не вставать без нужды, до вечера надо будет держать лед на голове, вам принесут скоро, а в школу я позвоню, не переживайте, - сказав это, она вышла из палаты, унося с собой свое свечение.
«Да, дела!» – подумал Ник: «Что же это со мной случилось, сны странные, энергии, свечение вокруг людей, свет...». И вдруг в мозгу словно вспышка, проскочило понимание происходящего: «Это же они все тут, все эти энергии. Они и сейчас светятся, двигаются, просто сегодня они все форму эту имеют, то есть тело имеют и я тоже энергия. Я Никита – я тоже энергия!» – мысли метались в голове Ника. «Да, да, я вспомнил! Только, что же делать, ведь Он ждет нас. Свет ждет до сих пор, когда же мы сможем помочь…» – тут мысли Никиты стали путаться, снова заболела голова, и он понял, что опять не может вспомнить, что-то очень важное, страшное и непостижимое для его сознания. Ему хотелось встать и пойти куда-нибудь, в коридор, на улицу, посмотреть на людей, посмотреть, как они светятся. Хотелось поговорить с кем-нибудь, проверить свою догадку, но вдруг стало страшно. Ник почувствовал удушье, словно кто-то железной рукой сжал его горло, а другой рукой схватил его за сердце и оно затрепыхалось.
– Что с тобой? Ты чего побелел-то? – подал голос Иван Васильевич с другой кровати. – Водички может дать?
Ник кивнул с выпученными глазами, и мужик, подскочив с кровати, налил ему стакан минеральной воды из пластиковой бутылки. Никита жадно выпил и поблагодарил:
– Спасибо, что-то мне нехорошо стало, но уже отпустило.
Иван Васильевич обрадовался, уселся на кровати с бутылкой в руке и снова завел свою пластинку:
– Да ладно, чего уж там, пей на здоровье, а то побледнел так, что я уж за доктором бежать собрался, - успокоился Иван Васильевич и давай опять рассказывать что-то про себя, про порядки в больнице, наезжать на врачей, жаловаться на питание. Потом перескочил на политику, зацепил школьную реформу, в общем, ему нужно было поговорить, и Никита ему вполне подходил, поскольку убежать не мог, и был слаб, чтобы спорить.
Так под его говор Никита заснул снова, но на этот раз провалился в глубокий сон, где уже ничего не видел.
Глава 2
Проснулся Никита вечером, когда за окном уже было темно. В палате горел слабенький свет, а на соседней кровати под одеялом лежал Иван Васильевич и довольно громко храпел. Ник потянулся и почувствовал, что может встать, голова уже не кружилась и не болела. Утреннее происшествие казалось каким-то далеким, а все эти сны чем-то нереальным. Ник полежал, подумал о своем положении, послушал, как храпит сосед, и решил встать, сходить в туалет, заодно узнать который час, а потом найти телефон и позвонить кому-нибудь со школы, чтобы узнать как там без него дела. Тихонечко Ник слез с кровати, надел какие-то тапочки и подошел к двери.
Открыв дверь, он вышел в большой, длинный коридор, где было множество дверей и замер. Вдоль стен стояли различные медицинские, стеклянные шкафы, носилки на колесиках, кое-где стояли обычные стулья, но сбитые рейками вместе, в ряд по четыре штуки. Коридор был достаточно ярко освещен и поэтому в первый момент Никита зажмурился, привыкая к свету, а потом только открыл глаза и стал осматриваться.
Это было просто невероятно! В коридоре были люди, кто-то сидел на стульях вдоль стен, кто-то ходил. Большинство людей видимо были больные, судя по их пижамам. Некоторые из них меланхолично передвигались по коридору, у многих был гипс на руках или на ногах, а кое-кто из больных пользовались костылями. Среди них иногда проходили медсестры в белых халатах,
Эти щупальца тоже светились, но очень слабо, они были прозрачны, но не полностью, словно сгустки тумана, в котором что-то светится. Все они тянулись по всей длине коридора к его центральной части, где было что-то вроде холла. А вот там под самым потолком этого холла висел большой туманный сгусток, от которого и отходили все эти щупальца. Все вместе это напоминало большого осьминога из какого-то фильма ужасов, но тут был не фильм, а самая что ни на есть реальность, в которой Ник участвовал, потому что ему предстояло пройти по этому коридору среди этих щупалец и при этом найти туалет. Кроме того, когда Ник пригляделся, он увидел, что помимо этих щупалец, есть еще какие-то непонятные темные сгустки, которые самостоятельно передвигались по коридору среди людей. Двигались они достаточно быстро, проскакивали между больными перемещаясь по коридору, иногда эти сгустки прыгали на больных и располагались прямо на них, на их плечах, или болтались за ними на их спинах, как рюкзаки. Некоторые эти сгустки висели на дверях в палаты и когда эти двери открывались, они вместе с дверями, раскачивались взад-вперед, словно игрались, не обращая никакого внимания на людей, которые проходили в двери. Невероятное, фантастическое зрелище!
Никита стоял и смотрел на все это с какой-то грустью. Он понимал, что с ума он не сошел и это не галлюцинации. Было ощущение, что он, наоборот, прозрел что ли, и видел теперь реальность по-новому. От этого было страшно, и идти по коридору среди этих непонятных образований не хотелось. Ник понимал, что этих сгустков, кроме него сейчас никто не видит, ни больные, ни врачи, поэтому объяснить, что он видит кому-либо он бы не смог. Он постоял так некоторое время и поскольку на него никто внимания не обратил, вернулся обратно в свою палату, закрыл дверь и сел на свою кровать. Напротив лежал Иван Васильевич, уже не храпел, а только посапывал, свечение вокруг него было почти незаметным, не в пример его дневному нимбу, и Никита, рассматривая соседа, постарался осмыслить все, что случилось, вспоминая события начиная с самого утра. Было ясно, что с ним произошло что-то невероятное, но не случайное, потому что во снах он уже видел нечто подобное. Теперь он мог констатировать, что его сны стали реальностью.
Он снова попробовал вспомнить сон, который приснился ему уже в больнице, перед тем как приходили врачи, но не мог собрать в кучу все картинки, которые припоминались ему сейчас. Помнилось только, что он должен был там что-то сделать, что-то важное, жизненно необходимое для всех, но не сделал, не смог, и сейчас его это мучило, больше чем все эти проблемы. Никита сидел на кровати с закрытыми глазами, качаясь из стороны в сторону, словно у него разболелись зубы, и пытался понять, что происходит с ним, как из этого выпутаться и что делать. Так он раскачивался и раскачивался, как вдруг рядом раздался голос:
– Ну и что ты маешься, бедолага?
Никита очнулся, открыл глаза и увидел напротив лежащего Ивана Васильевича, который успел надеть очки и лежа под одеялом, разглядывал Ника с профессорским видом, как студента. Вид у него был бодрый, словно не он только что храпел. Видно было, что он отдохнул и с новыми силами готов взяться за важное дело освещать Никите все, что касается больничной жизни, школьной жизни и жизни вообще.
– Плохо мне, тошнит что-то,… и в туалет надо, - буркнул Ник, не поднимая глаз и, продолжая раскачиваться.