Рождённые в горах. Звёзды помнят лица

«В конце концов, мы сожалеем только о тех шансах, которыми не воспользовались, об отношениях, которых мы боялись иметь, о решениях, которые слишком долго не принимали.»

Льюис Кэрролл

Всем, кто не побоялся измениться, как Риа и Трюггви

Пролог. Ранее.

Легенда о демонах.

Шаги отдавались колкой болью. Топ-топ-топ-топ.

Холодная трава под обувью неприятно похрустывала, а леденящий ветер бил в лицо, как бы останавливая идущего. Но тому было безразлично. Он шёл, ведомый зовом сердца туда, где должна вершиться судьба горы и всех, кто её населял.

Бьёрн не прикрывал лица, хотя холод царапал кожу. Мужчина, казалось, даже не дышал – его грудь не двигалась, а ноздри не раздувались. Хмурые глаза безразлично искали что-то между стволами деревьев, окружающих его повсюду.

В наплечной сумке приятно шелестела береста и звенел металл. Топ-топ-топ.

И вот он вышел на маленькую поляну, разбавляющую кольцом пустоты непроглядную чащу. Ноздри сразу расширились, а Бьёрн закашлялся. Три ночи в пути давали о себе знать.

Упав на колени, охотник дрожащими руками потянулся к твёрдой сумке, покрывшейся коркой льда, какой сам был полностью облеплен, и стал развязывать неподатливый шнурок. Это оказалось сложным делом. Негнущиеся пальцы не слушали Бьёрна.

Когда же наконец получилось сделать это, он достал свиток с торчащей из него чёрной лентой и развернул пергамент. Слова легенды набросились на мужчину, как только он их увидел, и поплыли по замёрзшему языку:

– «До веков и до первых зим, когда и суши на водной глади не лежало, странствовали по мёртвому миру Демоны. Они убивали всё, к чему прикасались, даже самих себя. Они жили ради смерти и не позволяли чему-либо зародиться. Проходили времена, и из всего мёртвого на дне морском росли острова, вскоре переросшие в огромные куски земли. С ними Демоны не могли ничего поделать – всё это уже было мертво. Им пришлось смириться с этим.

Настали века, когда демонов осталось совсем мало – по глупости они уничтожили слишком много себе подобных и не смогли предотвратить зарождение первого дракона!

Едва вылупившись, тот стал сеять жизнь. Он создавал живое – леса, горы, животных и птиц. Разнёс по небесам облака и заставил землю извергать пламя.

Привыкшие к своему распорядку жизни, где не было ничего, кроме вечных мучений и горечи, Демоны слишком поздно заметили это. Лишь когда первые зелёные горы окутали воздушные просторы, а по небесам поплыла воздушная вода, Демоны нашли дракона и попытались прикончить того.

Но то было непростое создание. Оно умело летать, отчего демонам никак не удавалось достать до него. Не спускаясь на землю, тот продолжал творить, пока демоны старательно всё уничтожали.

Прошли новые века, драконов стало больше. Жизнь витала ПОВСЮДУ! Летали бабочки, росли ромашки, высились горы и из шустрого ручья пили ледяную воду олени.

И всюду летали эти драконы. Демоны не могли это терпеть. Они наблюдали

за самым первым драконом и день, и ночь, но хитрый ящер никогда не садился на землю. Убить Демоны хотели именно его, ибо другие не могли того же, что и он.

И вот момент настал. Влюблённый в прекрасную дракониху, он впервые ступил на землю, чтобы слиться с ней в светлой любви. Демоны сразу же воспользовались этим и чёртовой дюжиной набросились на обоих ящеров, чьи тела истлели на ветру…»

Бьёрн раскашлялся ещё сильнее, чем прежде. Слова легенды завладели им и будто сами себя поведали. Они же его и вели всё время. От этого сильно сдавливало горло. Зрачки же закатились, оставив только белые очи.

Как только слова закончились, живот скрутило, а из глаз потели слёзы. Искушение прочитать злосчастную легенду спало, возвращая мужчине власть над собой.

Когда Бьёрн откашлялся, земля под ним оледенела. Он, еле как, поднялся на ноги, упираясь о ближайший древесный ствол и стал ждать чуда.

История хочет жить

Земля почернела, а трава в миг зачахла. Поистине пугающая сила! Воздух вокруг завибрировал, отчего Бьёрн вновь повалился на землю, когда схватился за голову, что разрывалась на сотню мелких осколков.

Замутившимся сознанием и ослабшим зрением мужчина увидел, как из земли вытекла чёрно-фиолетовая масса. Едва завидев Бьёрна, она стала подползать к нему, принимая форму человека.

Когда демон коснулся лба Бьёрна, разрушая – убивая – его сознание, перед охотником уже стоял Скутт. Он произнёс всего одну фразу, после чего удалился, оставив Бьёрна погибать в холоде:

– Ненавижу тебя, как и ты меня. Благодарен тебе столь же, сколь и ты мне будешь…

После услышанных слов Бьёрн провалился в забытье, где бесконечно долго падал. Иногда мелькали образы вечных деревьев, запутывающих его в лесу. Падение закончилось жёстким приземлением на шершавую простыню. Тут пахло травами и домом. Домом, который он предал…

* * *

Сон. Радужные волны, расползающиеся от неё в далёкие дали, переливающиеся изумрудным пересветом, рвали пространство. Они делали больно. Но было так хорошо…

Это были силы, покидающие владелицу. Она лишилась слишком многого, чтобы теперь вернуться в свой родной мир такой же, какой из него добровольно и ушла. И всё ещё теряла себя по мелким крупинкам, уплывающим в далёкие дали…

Иногда она вздрагивала, а глаза открывались. В эти моменты она видела свой дом. Она мечтательно вспоминала о нём, то со сладким привкусом, то с нетерпимой горечью. Грузные запахи трав пробивались даже во сны, увлекая за собой. Но и они не могли вернуть старуху к прежней жизни.

Иногда та просыпалась, когда на неё смотрели люди, но не успевала разглядеть их лиц.

Волнение крепко держало её рот закрытым. Она хотела предупредить свою девочку, свою Рию о том, что… Но она никак не могла вспомнить, почему так сильно волновалась все последние годы, чего страшилась и остерегалась. Каждый раз воспоминание ускользало.

Так она и лежала в другом мире и этом, стараясь вспомнить о чём-то важном.

* * *

Взвивались в воздухе хвосты,