Рожденные в СССР. Часть Первая. Пришествие

Коруд Ал

— Вот и поделом самонадеянному хлыщу, — чуть отдышавшись, он уже более серьезным тоном спросил. — Что там наш общий майор пообещал?

— Пока ничего конкретного, Стёпа. Он же не всемогущ, как и его организация. Ты представляешь какой огромнейший монстр, наш СССР. Но мои деловые предложения и небольшая лекция о возможностях мировой экономики явно произвели на куратора впечатление. Будет ему теперь, о чем подумать и в какую сторону рыть. На самом деле мне его даже жалко. Такую прорву не самой приятной для советской власти информации выслушать и переварить. Нервы у нашего майора поистине железные!

— Как будто он о многом не знал, Надюша. Знали они все, но головы в песок прятали, оставляли

на будущее. Его же и не оказалось.

Она оба замолчали. Черт возьми! Они только появились в этом странном мире и уже кому-то и чего-то должны. Почему так устроена наша жизнь? Их новая жизнь? Хотя чего ты ожидал? Распростертых объятий? Приятельского постукивания по плечам? Мы одним своим появлением очень многим испортили существование. Как в стране Советов, так и за океаном. Не одно хорошее дело никогда не останется безнаказанным. Так что стискиваем зубы и вперед, к победе коммунизма! Во всяком случае эту жизнь можно не просто прокоптеть в небо, а хоть что-то осуществить из былых мечтаний. Или плюнуть на все и жить в свое удовольствие? Черт, как сложен человек изнутри и как обуреваем страстями и прихотями.

— Здесь я вам сухпаек в дорогу собрала. Хотя чего тут вам и ехать! На всякий случай на вокзальных буфетах ничего, кроме чая не покупайте, — завхоз их Центра Светлана не скрывала слез. Эти странные люди из неласкового будущего уже успели стать для неё по-настоящему родными. Необычные и очень интересные, они как будто обещали впереди нечто светлое и хорошее. Подобные же чувства испытывали многие из местного персонала.

Замдиректора по организационным вопросам Кузнецов еще раз прошелся по отбывающим на места постоянного жительства новоявленным гражданам Советского Союза и проверил только что выданные документы — свидетельства о рождении спецобразца, гражданские паспорта, дипломы и удостоверения. Военные билеты у мужчин также присутствовали, у большинства уже имелись ордера на поселение. Вдобавок сегодня же были выданы подъемные — каждому по двести пятьдесят рублей. Деньги для этого времени неплохие, если знать, как ими пользоваться.

— Степан, счастливо устроиться! — пожал на прощание руку коренастый начальник охраны. — Не забывай заниматься! Я тебе там написал рекомендации, но и сам не плошай. Форму надо поддерживать!

— Спасибо, обязательно, Сергей Никодимович!

Холмогорцев еще с декабря начал ходить на тренировки к бывшему, хотя, может, и действующему капитану ГРУ. Навыки у того были своеобразные, как и борьба, которой он учил всех желающих. Отточенные и простые в деле движения, броски и удары не походили ни на что из ранее виденного. Капитан на вопрос о стиле буркнул, что это обычное самбо и заставил еще раз пятьдесят отжаться. Степан в молодые годы занимался разными видами спорта, больше предпочитая игровые, но сейчас именно борьба его здорово увлекла.

Уже последним к отъезжающей в «большую жизнь» партии попаданцев подошел взмыленный Полынин. Выглядел он совсем не грустным, скорее удовлетворенным, как будто после отлично исполненного задания.

— Ну что ж, Степан Николаевич и Надежда Петровна, нечасто мы из Центров отправляем семейные пары. Так что свое обещание, как видите, мы выполнили.

— Ждете исполнения наших? — Надя улыбалась, но так, что лучше бы сейчас было слышать шипение змеи.

— Ох, какая вы все-таки…

— Стерва?

— Ну зачем же так? — Полынин всерьез обиделся. Надежда разрядила обстановку заливистым смехом, после него нельзя было обижаться на такую очаровательную женщину. Майор улыбнулся в ответ, сделав комплимент. — Очень красивое пальто на вас. Откуда?

— Сама сшила.

— Не может быть! — ошеломленный Полынин обошел вокруг Надежды и даже позволил себе присвистнуть.

Модное пальто

Ягужинской уже стало предметом обсуждения всей женской половины Центра. Она одела его на себя в первый раз. Даже Степан до этого видел его мельком, так что и сам был поражен фасоном.

— Кирилл Тимофеевич, вы забыли кем она работала?

Надежда жеманно вытянула губы и проворковала:

— И кто мне привез отрез такой редкой ткани?

Сейчас удивленным уже выглядел Холмогорцев. Он-то думал, что единственно ведет тайные переговоры с представителем внутренней оппозиции руководства СССР, а тут вона как!

— Да я…я не думал, — Полынин стушевался. Ягужинская сполна использовала свой природный дар заводить в тупик настоящих мужиков. — Одно дело пакет с отрезом, другое — вот такое великолепие, как из Дома Моды.

— Ловкость рук и никакого мошенничества! — гордо заявила женщина, а Степан в голос засмеялся. Полынин только покачал головой, а Надя покровительственно улыбнулась куратору. — Да ничего особенного, Кирилл. Фасон по журналу выбрала, я знаю, что он только входит в моду, так что можно будет носить долго. Ну а фурнитуру, пошив, да ткань мне подарили вы и ваши подчиненные.

Полынин снова впал в ступор, и буркнув, что ему надо отойти по делам, ушел. Степан тут же взял свою благоверную за локоток и прошипел в ухо:

— Надя, ты с ума сошла! Ты что, взяла у него кредит?

— Успокойся, милый. Это скорее взятка. Мне, — обернувшись, она поцеловала Степан в губы. — Не стой столбом! Просто я кое-что вспомнила из студенческой молодости и назвала несколько фамилий, а также упомянула их обширные махинации. Взамен же попросила совсем немного. Ну, не дуйся, надо же мне в элитарном интеллигентном кругу выглядеть достойно?

— Ага, и заодно сообщить, кто все это великолепие пошил.

— Умеешь, когда захочешь, — Надежда вздохнула. — К сожалению, в ближайшее время нас ждет весьма незамысловатый быт и безденежье. Не забыл, в какие времена мы попали? Я больше помню из семидесятых, так что мне заранее жутко. После потребительского рая перенестись в мир бесконечных очередей будет очень непросто. Ты будешь пропадать на работе и учебе, мне же пока придется дожидаться удобного момента, чтобы прыгнуть через голову. Я не намерена гробить свою жизнь в той затхлой конторе.

Степан во все глаза смотрел на свою любимую женщину. Он, оказывается, её совершенно не знает. Ну что ж, у них впереди еще много лет для взаимного знакомства. Ему неожиданно захотелось оказаться наедине с ней в каком-нибудь тихом местечке и …

— Товарищ Холмогорцев, я узнаю этот взгляд.

Их молчаливый разговор глазами внезапно прерывали.

— Автобус!

Они сидели и в последний раз смотрели на ставшими уже такими родными дорожки и островки соснового бора. Ворота были распахнуты настежь, и вскоре ЛАЗ поворачивал на асфальтированную дорогу. Мимо проносились грузовики, автобусы и редкие легковушки. Чаще «Волги» или «Москвичи». Туристический вариант ЛАЗа был относительно комфортен, и попаданцы неплохо устроились в салоне. Постепенно навеянное прощанием грустное молчание прервалось, партия отъезжающих быстро разбилась на маленькие группы, оживленно переговариваясь. Среди них было мало старых знакомых Степана. Большинство из осенних попаданцев разъехалось еще в январе и феврале. Это они вдвоем здорово задержались, став настоящими старожилами. Людям из будущего хотелось побыстрее окунуться в новую для них жизнь, опробовать себя в ней в ином качестве, увидеть страну такой, какой она была в дни их детства. Многих из них затем ждет горькое разочарование. Взгляд ребенка и уже пожившего на свете человека разительно отличаются. Остается принять мир таким, каким он есть или попытаться сделать его лучше. Иначе зачем тогда это все?