Рожденные в СССР. Откат
Шрифт:
— Задействовать резервы уже имеющегося общества для резкого цивилизационного прыжка вперед? — задумчиво проговорил Дивов. — Почему бы и нет. Я лично не вижу непреодолимых препятствий. Косность мышления мы изменили самим фактом собственного появления здесь. Многим дали толчок для размышления.
— Ну это просматривалось с самого начала нашего сюда вторжения. Мы катализатор. Поэтому и точка попадания именно такая выбрана. Раньше было бы сложней сдвинуть еще не закостеневшую до конца государственную махину, позже попросту невозможно.
— Ты все про своих мифических инопланетян?
— Да, Паша, и про них тоже.
Машеров задержал на них свой взгляд, хмыкнул, но промолчал.
Казалось бы, они закончили обсуждение, все уже мыслями народились дальше, но на сцене с плутоватой улыбкой сызнова выступил Николай Истомин.
— Ребятки, вы опять оставили за скобками огромных пласты изначальных данных. Наша страна также открытая система, и нам придется взаимодействовать со всем миром. Нельзя построить новое общество в отдельной стране, дело — это всепланетарное. Не забыли?
Снайпер сейчас выступал адвокатом дьявола и отлично заприметил реакцию всех присутствующих. Кто-то уже порывался ответить, кто-то впал в задумчивость. Ну что ж, обсудим этот вопрос в следующий раз!
Глава 20. Светская жизнь. 8 марта 1975 года Москва. Кутузовский проспект
— Надь, может, не надо? Мне нечего надеть!
Вот такой чисто женской фразой Степан хотел отделаться от очередного «выхода в свет», совпавшего в этот раз красной датой календаря. Но Надежда была непреклонна.
— Здрасьте! Что еще за кисейная барышня? Совсем с тобой тут замшеешь! Нас пригласили не абы кто, а Барышниковы. Очень известная, заметь, в столице семейка.
— Опять деловые?
— Вовсе и нет, из богемных кругов. У них в доме часто бывают известные актеры, писатели, музыканты.
— Ну и мы там, как забавные обезьянки. «Посмотрите, это люди из будущего!»
— Степа, прекрати паясничать и быстро одевайся! И не забудь, что ты и как человек очень даже интересен. Только в этот раз, пожалуйста, не надо сцен ревности.
— Ты имела в виду жестоких избиений?
— Ты когда-нибудь меня в могилу сведешь! — Надежда недовольно сдвинула свои густые брови, и Холмогорцев понял, что дальше лучше не усугублять. Его жена имела в прошлом достаточный опыт семейной жизни и могла уделать ментально любого мужика. Да и праздник сегодня женский, о чем свидетельствуют скромный пучок мимозы в графине и коробка шоколадных конфет. Он вздохнул и двинулся к стулу, на котором к своему вящему удивлению обнаружил собственные джинсы из будущего.
— Я тебе их перешила.
— Рубашка тоже мне?
— Кому ж еще? Я Наташке выкройки для летнего платья делала, а она помогла фирменную достать. Как, кстати, размерчик? Ты что-то отощал в последнее время.
Холмогорцев не узнавал себя в зеркале. Чистый франт! Желтая в клеточку рубашка с огромными отложными воротниками сразу сделала его довольно модным парнем. Джинсы в здешнем московском обществе, вообще, шли за выходную одежду. Тем более с таким необычным оттенком. Правда, совсем недавно фарцовщики начали продавать успевшие стать в Союзе модными расцветки, пришедшие из будущего. И торговали не фирмой, а творением рук «цеховиков». Хотя ходили мутные слухи, что такую джинсу, будто бы начали выпускать разрешенные недавно артели. В некоторых областях и городах страны проводили обширный эксперимент, заново разрешив частников.
Так, две верхних пуговицы не застегиваем. На улице нынче тепло, можно идти, накинув только пальто. «Хотя какой холод? Сегодня Димка Власов на смене! Довезет с ветерком.» На днях выплатили зарплату, скоро будет премия, так что гуляем! Они оба сейчас не особо любили экономить, знали, что лучше прожить и прожечь. Их
Большая и светлая с огромными окнами квартира на престижном Кутузовском проспекте была обставлена безо всякого пафоса. Если в одной из трех комнат еще сохранились остатки сталинского мира, то в большой "зале" и не менее просторной кухне все было нарочито современным и оттого подчеркнуто невычурным. Минимум мебели, но явно фирменной, скорей всего Гэдээровской или польской. Почему Союз с его огромнейшими запасами разнообразного дерева так и не стал мебельным Клондайком мира, было непонятно. Впрочем, и в будущей России этот вопрос также не был решен.
Простоватые на вид кушетки располагались вдоль стен, не занимая ни сантиметра лишнего места, в углу стояли незамысловатые стулья-раскладушки, высились изящные этажерки с книгами. Неяркие эстампы и черно-белые фотографии на стенах только подчеркивали неброский стиль хозяев, весьма похожий на тот, что в будущем обозвали «Скандинавским». В принципе Холмогорцеву он нравился. Наглядная простота и практичность во всем. Возле стены на тумбочке стоял проигрыватель, вертелась пластинка с негромкой музыкой. Звучала незамысловатая джазовая композиция. Непередаваемый звук винила нежданно задел в Степане какие-то забытые доселе струнки. Хотя он мог его слышать только в детстве. Стремительная техническая революция успела ознакомить его с компакт-кассетами, лазерными дисками и оцифрованной музыкой.
По интерьеру и его наполнению было заметно, что хозяева желают идти в ногу со временем. В чем не было ничего удивительного, так происходило во все эпохи. Молодость ломала устои, привносила в мир нечто новое. Да и не сказать чтобы здесь собралась совсем уж зеленая молодежь. Скажем так, большинство присутствующих приближалось годам к тридцати. Это в двадцать первом веке такой возраст еще был вполне молодежным, многие в своей жизни еще ничего не имели, продолжая бесконечные тусы, но в советские семидесятые годы он считался уже достаточно серьезным. Время карьерного роста, расширения семьи и новых свершений. В этом возрасте многие получали свои первые квартиры, заводили второго и третьего ребенка. Обычные работяги, сельчане, городские инженеры добывали прямую и ясную дорогу вперед до самой пенсии. Все было заранее предопределено за них. Это и называлось Стабильностью, словом, которое в будущем было предано забвению. Но именно в этой квартире сейчас был представлен несколько иной контингент советских молодых людей. Творцы, искатели, артисты, писатели, художники, в общем, яркие и частенько сумасбродные личности. В противном случае Степан бы сюда не пришел.
Они с Надеждой сразу прошли в «Залу» поприветствовать хозяев квартиры и устроителей вечеринки. Хотя с Юрой Степан уже был накоротке знаком, они с ним пересекались на показах моды. Барышникова тут же куда-то отозвали, он извинился и отошел. Зоя, его жена, улыбчивая круглолицая крашеная блондинка искренне обрадовалась им и вскоре утащила Надю знакомиться с остальными. Степану же сунули в руки стакан с лимонадом, и он к его вящему удивлению был предоставлен сам себе. Самое лучшее, что Холмогорцев смог в этот момент придумать так это скромно отойти к высокому окну. Наблюдать за Кутузовским проспектом сверху было забавно. Такой разительный контраст с будущим непрерывным автомобильным потоком и окружающим архитектурным наполнением. Затем его неожиданно отвлек от созерцания улицы кто-то из гостей. Настырный мужчина с эспаньолкой представился журналистом из «Комсомольской правды», фамилия еще такая у него была на слуху — Голованов.