Рожденные в завоеваниях
Шрифт:
Улыбка, первая за много лет, сделала ее лицо менее суровым, менее непреклонным.
«Я понимаю», — подумала Анжа.
В кителе хранилось письмо от Торжи. Женщина не открывала его, не было необходимости. Анжа знала короткий текст наизусть и могла повторить по памяти, в особенности последнюю строку: «Преуспей, и я не буду задавать вопросов».
Это было обещание, которое требовалось Анже, если она завоюет этих людей на свою сторону.
— Командир?
Анжа собрала свои вещи и встала, чтобы последовать за приставленным к ней членом экипажа. Ее задумчивость, казалось, вдохновила его на молчание. Хорошо. Иначе он мог бы начать объяснять Анже,
Снаружи дрожали и рассеивались защитные поля. Транспорт вошел в док и поле «Завоевателя» восстановилось, теперь окружив оба корабля. Когда открылась дверь и выдвинулся трап, Анжа решилась.
И вышла.
Теоретически, палуба «Завоевателя» должна была оставаться свободной от любого хлама, чтобы на высокого гостя могли произвести впечатление ее блеск и пустота. Но транспорт окружали четыре истребителя, готовые к битве. Это являлось легким нарушением традиции Звездного Контроля, но не устава. Нет, правила ничего не говорили о том, что можно здесь держать, только что палуба должна быть без единого пятнышка и производить впечатление. И она, определенно, впечатляла.
Присутствие истребителей можно было воспринять как оскорбление: «Ты не достаточно важна, чтобы ради тебя можно было отложить работу». Но Анжа подумала, что это означает как раз обратное; экипаж, вероятно, перевел сюда истребители ради нее. Это вызов? Она улыбнулась украдкой. Из того, что Анжа поняла о характере здешних офицеров, это выглядело типично.
Анжа слегка кивнула, одобряя этот жест, и двинулась по рампе навстречу экипажу.
Один из заместителей, вероятно старпом, вышел поприветствовать ее:
— Добро пожаловать, командир! — Осторожные, скрытые мысли сопровождали ритуальный поклон: «Думаю, не стоит опасаться, что эта будет, как другие». — Зейне ли Теноре, старпом.
Значит вот он какой, ее первый зам, человек, который будет отвечать за выполнение ее обязанностей, когда Анжа отдыхает или — упаси Хаша! — будет выведена из строя. Боевой корабль — это мир в миниатюре, и командир — его губернатор. Другие заместители могут ограничиться одним или парой аспектов войны, но она и ли Теноре отвечают за все, от развертывания боевых сил во время сражения до тысячи и одной малейшей детали жизни на борту, которые занимают людей, пока они не воюют. Темные, яростные мысли затуманили сознание помощника, но его враждебность не касалась Анжи. Это было подобием ее собственной ненависти, направленной на Бракси.
«У нас общая цель», — подумала она.
Старпом повел ее вдоль шеренги офицеров и представил каждого. Замы по безопасности, артиллерии, навигации, технической части. Их мысли были одинаковыми. Мрачные люди, угрюмые, жесткие, с одними и теми же взглядами на жизнь, с мечтами, пахнущими смертью. Вероятно, они приводили в ужас предшественников Анжи. Теперь она могла понять, почему другие командиры слепо придерживались устава. Он обещал возможность управлять в мире, который они не понимали, на корабле, полном чужих, непонятных людей. Азеанское сознание было ровным, рациональным, приятным. Эти мужчины и женщины оказались слеплены из другого теста, воины в браксинском смысле этого слова. Один за другим они пришли на «Завоеватель», и нашли там соратников, с такими же ценностями и такой же страстной ненавистью. Ни одному командиру не позволялось ломать этот порядок.
В самом конце строя немного в стороне стоял мужчина, в гражданской одежде, с обручем на рукаве, свидетельствующем о его занятиях: Тау эн Шир, врач, но не военный. Торжа спасла его от скорой смерти,
— Буду рад служить вам, — спокойно сказал Тау абсолютно искренне.
— Что прикажете, командир? — спросил Анжу первый заместитель, а мысли его были дерзки: «Будем куковать здесь всю вечность, разводить бессмысленные церемонии, как обязывают традиции? Ты этого хочешь?»
— Отправимся в путь! — резко произнесла Анжа. — Мы должны сражаться в Великой Войне! — Ответные мысли экипажа звучали одобрительно. — В пути будет достаточно времени для церемоний.
Она их покорила — или покорит, и очень скоро.
Наконец-то Анжа нашла свой дом.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
«Война — это огонь, который закаляет человеческие души».
После того, как основное сражение закончилось и единственными кораблями в пределах видимости остались те, что были помечены идентификационными кодами Холдинга, Первый Меч Сезал позволил себе прямо отсканировать окружающую Пустоту. Из сознания, в которое были вживлены специальные имплантанты, его импульсы пошли наружу — вначале к ряду контактов, что уютно расположились вокруг головы, затем к компьютеру и множеству сканеров, наконец — в саму Пустоту.
Сезал не увидел звезд, он летел слишком быстро, оставляя позади медленно вращавшуюся вселенную. Тем не менее Пустота не была пуста. Фотоны прорезали ее темный простор, и хотя их не мог заметить человеческий глаз, компьютер регистрировал их и переводил в сенсорные образы, проносившиеся перед глазами Сезала. Таким образом Сезал видел свет там, где свет не мог существовать, и другими органами чувств улавливал свечение, что несет в себе Пустота, переведенное в знакомые ощущения. Газы и пыль, остатки прохождения корабля-меча… Он пробовал их на вкус, нюхал и наслаждался тем, какими они казались родными, знакомыми. Затем Сезал сконцентрировал внимание на составе остатков и его компьютер провел анализ. Да, это был след — след, который он искал. По нему нужно идти, и победа окажется полной.
Сезалу потребовалась минута, чтобы передать сообщение на «Сентиру». «Вражеское наступление нейтрализовано, — информировал Сезал командира Херека. — Разрушены десять азеанских кораблей-мечей, осталось три. Преследую оставшихся». Он привел сигнал в соответствие с курсом «Сентиры» и отправил его. Теперь ему нужно следовать выбранным курсом и отлететь подальше перед тем, как до него дойдет ответ. Сезал точно знал, что Херек ответит — прикажет ему возвращаться назад, где безопаснее. Поэтому Сезалу требовалось выйти из контактной сети «Сентиры» до того, как Херек ответит.