Рожденные Вселенной
Шрифт:
— По какому поводу?
— Морийцы, — отрезал Джеральд.
Среди бесформенных кустов и деревьев, что росли за заводом, прятался Новак. Он стоял над бездыханным телом Вики, ногой вращая ее симпатичную мордашку вправо-влево.
— Я всегда знал, что ты тупая шлюха, но не думал, что еще и бесполезная.
Убрав ботинок от ее лица, он зашагал вперед, оглядываясь на горячее черным огнем здание позади.
«Маршал выберется сам, — подумал он. — А если нет — это его трудности».
Глава 30
На
Мор практически погиб. На этой планете не было старения, но смерть находилась повсюду. Мориец мог умереть от болезни, голода и острого клинка врага. Жизнь давно покинула это место, оставив после себя одну лишь пустоту.
Жители Мора не идеальны. Они жестоки, завистливы и склонны к насилию. Они озлобленны друг на друга из-за сильной разрозненности и голода низших слоев населения. Морийские способности разобщили народ. Показав, что не все они равны, что одни превосходят других во всем.
При рождении кто-то приобретал великий дар, а кто-то унизительный. Мужчин пожирала алчность и зависть. Зависть, что родились в бедной провинции. Зависть, что открыли в себе не выдающиеся способности и посему не будут увековечены в памяти морийцев. Все это разжигало бесконечные внутренние конфликты у вспыльчивого и уставшего от бессмертия народа. Вечность в нищете и голоде не прельщала никого.
Морийская женщина была способна родить всего раз за жизнь и каждая мечтала о сыне. Желая стать матерью великого воина, способного принести семье достаток и защитить от врагов.
Морийцы верили, что цвет волос малыша свидетельствует о том, каким воином он станет. Если ребенок имел пепельные локоны, то своими способностями он будет защищать и помогать народу. Если родилось темноволосое дитя, то оно обязательно станет воином, по силе которому не будет равным. Но иногда, рождался ребенок с алым цветом волос, и это становилось настоящей гордостью матери, поскольку считалось подлинным благословением. Красноголовый малыш зачастую становился предводителем или великим полководцем. Таких детей ждал успех, признание и лучшая безбедная жизнь.
Женщины же не имели никаких способностей, будучи лишь матерями и женами. После того, как каждая морийка родит и вырастит свое единственное дитя, все, что ей оставалось — это вечность наблюдать за войнами мужчин.
Когда Кита впервые увидела своего новорожденного сына, она разрыдалась от счастья и гордости. Лишь одно омрачало столь радостное событие — ее муж погиб, так и не успев познакомиться с отпрыском.
Кита
— Ты станешь великим и увековечишь имя своего отца. Энзо, Энзо младший, — произнесла она, вытирая со лба сына свои соленые слезы.
Отсчет дней на Море велся по опадению пуха, который цвел и разлетался по всей поверхности раз в сутки. Дни были значительно длиннее, чем на Земле, но для бессмертных — это не имело особого значения.
К две тысячи пятисотому опадению, Кита привезла маленького Энзо в столицу, чтобы, как и его отец, он обучался своему дару у наставника Квинза. Его способности еще не проявились, но срок по возрасту уже подошел. Другому такому ребенку отказали бы в обучении, не зная его дара, но не красноволосому сыну прославленного отца.
Кита, как и любая другая женщина, не могла попасть в святилище мужчин, поэтому оставила сына на входе и как можно быстрее покинула это место. Маленький Энзо заскучал по своей матери еще до того, как ее уходящая спина исчезла из поля зрения.
— Я не видел маму уже семь опадений, когда она навестит меня? — спросил он наставника.
Тот взглянул на него и нехотя ответил:
— Ты увидишь свою мать лишь тогда, когда больше не будет в этом нужды.
— Но почему? — почти плача спросил Энзо.
— Посмотри по сторонам.
Мальчик окинул взглядом большой зал. В метрах десяти от него находилась большая группа детей, занимающихся со своим наставником.
— Все они однажды станут твоими солдатами, — проговорил наставник Квинз. — Все они без раздумья будут отдавать жизни за тебя.
— Но как это связано с моей мамой?
Малыш сидел совсем один за большим красным столом. Наставник, что нависал над ним, опустился и сел напротив. Квинз выглядел молодо, хотя и являлся одним из старейших жителей города. По внешности морийца невозможно определить, сколько опадений пуха он уже прожил, но вот по речам можно. Голос — это единственное, что менялось со временем. Не по его звучанию, он был все так же юн, как и у других морийцев, но, по словам и тембру. То, как устало, бессмертные старики в обличиях молодых мужчин проговаривают свои мысли еще юным и взрослеющим мальчишкам. Тем, кто еще способен меняться, и расти, пока не достигнет зрелости и останется в таком облике навечно. Вот, что выдавало стариков.
— Тебе суждено принимать сложные решения, — произнес наставник. — Порой суровые, но надеюсь справедливые. Однажды у тебя не будет права принимать их, опираясь на эмоции. В твоих руках окажется судьба всего нашего народа. У тебя будет все и даже больше, чем у кого бы то ни было в Мирите. Все, кроме возможности привязываться и иметь любимчиков.
— Я не должен никого любить? — переспросил мальчик.
— Энзо, ты слышал о Тиррите, командующем городом Сибат? — спросил наставник.
— Сибата больше нет. Даже красные деревья в тех землях не растут. Там теперь одни лишь руины на высохшей бесплодной земле.