Рожденный бежать
Шрифт:
Анхель махнул рукой, резким взмахом очертив несусветную даль за рекой и вершиной каньона, в направлении земли, уже не принадлежавшей тараумара, откуда не стоило ожидать ничего хорошего.
— Там есть деревня, она называется Меса де ла Йербабуэна, — сказал он. — Ты знаешь об этом, Сальвадор?
— М-м-м-хм… — промычал Сальвадор.
— А тебе известно, что с ней случилось?
— М-м-м… — откликнулся Сальвадор, словно желая сказать: «О Господи, да!»
— Многие из лучших бегунов родом из Йербабуэны, — заметил Анхель. — У них там отличная тропа — по такой за день можно отмахать приличное расстояние, гораздо большее, чем здесь.
К
— Это было двадцать лет назад, — сказал Анхель. — Теперь там уже нет бегунов.
История Йербабуэны по-настоящему пугает Анхеля, потому что теперь ходят слухи, что правительство изыскало возможность проложить дорогу по дну каньона, упирающуюся прямо в это селение. Почему они собираются строить дорогу именно здесь, Анхель не знает. Тараумара она не нужна, ведь здесь живут они одни. От дорог в Медных каньонах выиграют только наркотузы и нелегальные лесорубы, что делает одержимость мексиканского правительства строительством дорог в глуши весьма странной — или, учитывая, сколько военных и политиков связано с торговлей наркотиками, отнюдь не странной.
«Именно этого и боялся Лумхольц», — подумал я. Сто лет назад прозорливый исследователь уже предостерегал, что тараумара грозит исчезновение.
«У будущих поколений не будет никаких других сведений о тараумара, кроме тех, что ученые нынешнего века сумеют получить из уст этого народа и изучая их предметы быта и обычаи, — предсказывал он. — Сегодня они выделяются как интересный реликт давно ушедших времен, как представители одной из самых важных ступеней развития рода человеческого, как одно из тех удивительных примитивных племен, которые были основателями и творцами истории человечества».
— Есть рарамури, которые уважают наши традиции меньше, чем Кабальо Бланко, — сокрушался Анхель. — Он это понимает.
Я тяжело сполз по стене школы Анхеля: ноги у меня подергивались, голова раскалывалась, — добираться сюда было весьма утомительно; а сейчас все выглядело так, будто поиски только начались.
Глава 6
— Нас здорово надули.
На следующее утро мы с Сальвадором отправились в путь, состязаясь с солнцем, кто быстрее доберется до края каньона. Сальвадор сразу задал бешеный темп, зачастую игнорируя прошлый опыт, «и, голыми руками цепляясь за едва заметные выступы, карабкался по отвесной скале, как каторжник, который, презирая опасность, взбирается по тюремному забору. Я старался не подкачать, несмотря на растущую уверенность, что с нами просто сыграли злую шутку.
Чем дальше мы уходили от деревни Анхеля, тем сильнее меня мучила мысль, что таинственная история о Кабальо Бланко — это последний рубеж обороны против разного рода чужаков, которые явились сюда, чтобы выведать
Я не был параноиком, просто такие вот небылицы не первый раз использовались для того, чтобы напустить туману вокруг «бегущего народа». Карлос Кастанеда, автор очень популярных в 60-х годах книг о Доне Хуане, почти единственно подразумевал тараумара, описывая обладающих магическими способностями мексиканских шаманов, поразительно мудрых и выносливых. Но в кажущемся порыве сострадания Кастанеда умышленно неверно определяет этот народ, называя его племенем яки. Просто Кастанеда явно догадывался, что, если его книга спровоцирует нашествие жадных до мескалина [11] хиппи, задиристые яки сумеют дать отпор любому гораздо лучше, чем тихие и невозмутимые тараумара.
11
Наркотическое вещество из кактуса.
Но несмотря на возникшие у меня подозрения, что по образу мыслей я просто второй Кастанеда, один странный случай подтолкнул меня к дальнейшим поискам. Анхель позволил нам переночевать в единственном свободном помещении, какое у него было. Эта крошечная, сложенная из кирпичей хибарка служила в качестве школьного изолятора. На следующее утро он любезно пригласил нас позавтракать вместе с ним бобами и тортильяс — слепленными вручную плоскими кукурузными лепешками, — прежде чем мы отправимся в путь. Стояло морозное утро. Мы сидели на свежем воздухе, грея руки о дымящиеся плошки, а из школы вырвался и пробурлил мимо нас поток малышни. Чтобы дети не замерзли, учитель отпустил их погреться. Суть процедуры я уяснил, став свидетелем этой тараумарской забавы.
Анхель разделил всех ребят — мальчиков вперемежку с девочками — на две команды. Затем принес два деревянных шара, каждый размером примерно с бейсбольный мяч, и, бросив по одному игрокам каждой команды, поднял шесть пальцев. Это означало, что детям предстояло пробежать шесть этапов дистанции от школы до реки, в общей сложности почти 6,5 километра. Два мальчика бросили шарики в пыль и выгнули одну ступню вверх таким образом, чтобы шарик удерживался в равновесии на кончиках пальцев. Медленно согнувшись, они свернулись клубком, полуприсели и…
— Начали!
Шары просвистели мимо нас, подброшенные ногами мальчишек так, словно были выпущены из базуки, и дети бросились их догонять. На вид силы команд были примерно равны, но я бы сделал ставку на группу, возглавляемую двенадцатилетним Марселино. Он походил на живой факел — ярко-красная рубашка взметывалась у него за спиной, белая юбка полоскалась вокруг ног шлейфом дыма. Он догнал мяч, со знанием дела подправил еще катившийся шар, установив его точно напротив пальцев ноги, и лихо отправил в полет по тропе.