Рожденный бежать

Макдугл Кристофер

В самый разгар гонки у Дасти соскочила туфля и увязла в грязи. Прежде чем он смог обуться, Скотт ушел вперед. Он промчался через лес и финишировал на своей первой сверхдлинной дистанции вторым, опередив Дасти больше чем на пять минут. «Что, черт возьми, происходит? — гадал Дасти. В тот вечер его телефон не умолкал. — Все парни потешались надо мной, говоря: "Ты неудачник! Тебя обскакал Дрыгун!"».

Скотт удивлялся не меньше остальных. Итак, все эти невзгоды в конечном счете вели в нужном направлении, осознал он. Вся безнадежность ухода за матерью, которой никогда не станет лучше, безысходное чувство своей никчемности, когда над тобой насмехаются придурки, которых ты никогда не мог, как ни старался, догнать, — все это потихоньку переросло в способность

все упорнее добиваться своего, даже когда положение дел выглядело все хуже и хуже. Тренер Виджил был бы тронут; Скотту совсем не требовалось его долготерпение, и добивался он большего, чем тот мог бы ожидать.

По чистой случайности он обнаружил самое действенное оружие из арсенала супермарафонца: вместо того чтобы покоряться усталости, примите ее и используйте себе во благо. Не давайте ей разойтись. Вы свыкнетесь с ней настолько, что перестанете ее бояться. Так, Лайза Смит-Бэтчен, удивительно приветливая супермарафонка с попкой феи из Айдахо, которая тренировалась во время пыльных бурь, чтобы победить в шестидневных соревнованиях в Сахаре, говорит об усталости так, будто рассказывает об игривом домашнем любимце. «Я люблю эту "зверюгу", — говорит она, — и всегда жду, когда она появится, потому что с каждым разом все лучше с ней справляюсь и держу под контролем». Значит, как только «зверюга» приходит, Лайза знает, как надо с ней обойтись, и способна сразу взяться за дело. Так разве же не резон побегать по пустыне, чтобы потом приобретенные там навыки заставить поработать на себя? Чтобы по-доброму побороться со «зверюгой» и показать ей, кто тут главный? Нельзя ненавидеть эту «зверюгу» и надеяться ее одолеть, ведь единственный способ кого-либо укротить — полюбить его.

Скотт никогда не стал бы опять держаться в тени Дасти или любого другого бегуна. «Всякий, кто видел, как он несется по горной местности к финишу, станет другим человеком», — записал благоговеющий перед ним один бегун по бездорожью на сайте № 1 для всех бегунов, наблюдая, как Скотт ставит рекорд в «Вестерн стейтс». Совсем по другой причине Скотт стал героем среди пеших туристов, слишком неспешных, чтобы увидеть его в действии. Одержав победу в стомильном забеге, Скотт наверняка отчаянно нуждался в горячем душе и холодных простынях. Однако вместо того чтобы удалиться с чувством выполненного долга, он завернулся в свой спальный мешок и, не сомкнув глаз, так и просидел всю ночь на финишной линии. На следующее утро он все еще был там, чтобы охрипшим голосом приветствовать последнего, самого стойкого бегуна, тем самым давая ему понять, что тот не брошен в одиночестве.

К тому времени как Скотту только-только перевалило за тридцать, он еще ни разу не испытал горечи поражения. Каждый июнь для участия в «Вестерн стейтс» прибывала следующая команда бегунов, чтобы отобрать у Скотта его титул, и каждый год на финише они обнаруживали его завернувшимся в спальный мешок. «Ну и что из того?» — удивлялся Скотт. Бег никоим образом не связан с победой. Он знал это, еще будучи одиноким Дрыгуном, давным-давно, когда пыхтел в удалявшуюся спину Дасти с перемазанным грязью лицом. Истинная красота бега заключалась в… в…

Ну ладно, Скотт уже больше ни в чем не был уверен. Но к тому времени как в 2005 году он «застолбил» за собой седьмую победу в «Вестерн стейтс», Скотт знал, где начинать искать.

Через две недели после «Вестерн стейтс» Скотт спустился с гор и проделал долгий путь через пустыню Мохаве к стартовой линии пользующегося дурной славой Бэдуотерского супермарафона. Если Энн Трейсон пробегала два супермарафона в месяц, то по крайней мере делала это на планете Земля; Скотт же бежал свой второй супермарафон по поверхности солнца.

Долина Смерти — идеальное местечко для поджаривания плоти; гриль для первопроходцев в чулане матери-природы. Это огромное мерцающее море соли, окруженное кольцом гор, которые задерживают жар и с силой обрушивают его прямиком на ваш череп. Средняя температура воздуха составляет 51,7 градуса по Цельсию, но как только солнце взойдет и начнет поджаривать почву пустыни, земля под

ногами разогреется до 93,3 градуса по Цельсию — точно до той температуры, какая необходима для медленной жарки спинной части говяжьей туши. Ко всему прочему воздух настолько сух, что к тому времени, когда вам захочется пить, вы будете почти мертвы; пот с такой скоростью выпаривается из тела, что организм может оказаться опасно обезвоженным раньше, чем это ощутит горло. Стараясь экономить воду, вы рискуете стать мертвецом на ходу.

Но каждый июль девяносто бегунов почти со всего света тратят до шестидесяти часов подряд на пробежку по раскаленной черной ленте шоссе, стараясь не сходить с белых полос, чтобы подметки туфель для бега не плавились. Они проходят Печной ручей — место, где зарегистрирована самая высокая температура в США (56,7 °C). Начиная с того места все становится только хуже: им еще приходится взбираться на три горы, справляться с галлюцинациями, взбунтовавшимся желудком и по крайней мере одной долгой ночью бега в темноте, прежде чем они доберутся до финиша. Если, конечно, они до него доберутся: Лайза Смит-Бэтчен — единственная американка, одержавшая победу в шестидневном «Марафоне по пескам», трасса которого пересекает Сахару, но даже ее пришлось вытаскивать из Бэдуотера в 1999 году и диагностировать критическое состояние IV степени, чтобы предотвратить отказ обезвоженных почек.

«Этот ландшафт — сама катастрофа», — писал один летописец Долины Смерти. Это эксцентричное переживание — бежать дистанцию, проходящую прямо через центральную часть смертоносного поля битвы, где безнадеги спортсмены вцепляются в свои почерневшие языки перед тем, как испустить дух от жажды. Вот что может рассказать вам доктор Бен Джоунз на основе личного опыта. Доктор Джоунз участвовал в Бэдуотерском забеге в 1991 году, когда его срочно мобилизовали для осмотра тела путешественника, обнаруженного в песках.

— Я единственный, — однажды заметил он, — кому, насколько мне известно, выпало сделать аутопсию [32] во время гонки.

О «Бене из Бэдуотера» было известно также, что он заставлял свою бригаду вытаскивать гроб с ледяной водой на шоссе, чтобы помочь с охлаждением. Когда подтягивались те, кто помедленней, то были потрясены, обнаружив передовых спортсменов лежащими на обочине дороги в гробу с закрытыми глазами и сложенными на груди руками…

О чем думал Скотт? Он вырос на гоночных лыжах в Миннесоте. Что он знал о плавящихся кроссовках и гробах со льдом? Даже директор Бэдуотерского забега, Крис Костман, понимал, что Скотт явно был не в своей стихии. «Дистанция этих гонок была длиннее всех предыдущих, — прокомментировал ситуацию Костман, — и вдвое длиннее той, что он пробегал по мощеной дороге, не говоря уж о том, что подобной жары он прежде не видывал».

32

Посмертное вскрытие и исследование тела, в т.ч. внутренних органов.

Но Костман не знал самого главного. Скотт в том году настолько сосредоточился на оттачивании своего мастерства бегать кроссы с перспективой участия в «Вестерн стейтс», что по асфальту бегал еще меньше. Что касается тепловой акклиматизации… ну что ж, и в Сиэтле дождь льет не каждый день.

В Долине Смерти была как раз середина лета, причем одного из самых жарких в ее истории. Столбик термометра зашкаливал на отметке «54,4 °C».

Единственное, на что оставалось надеяться бегуну, чтобы выжить в Бэдуотере, — это опытная команда, следящая за работой его жизненно важных органов и поставляющая ему легкоусвояемые калории и электролитные напитки. Один из главных соперников Скотта в тот год притащил с собой диетврача и четыре оборудованных под заказ автофургона, которые следовали за ним по пятам. Да и Скотт тоже не зевал: с ним была жена, два дружка из Сиэтла и Дасти, при том что Дасти с трудом приходил в себя после похмелья, которое он все еще ощущал, прибыв непосредственно к началу состязаний.