Рожденный для войны
Шрифт:
– Вы доставили мне ответ от Первой? – спросила она. Мужчина поднял вверх ладони, как жертва пред ликом мстительной богини.
– В связи с событиями последних дней Первая чрезвычайно занята.
– Настолько занята, что еще не ознакомилась с посланием от меня!
Корри поник перед ее яростью.
– Прошу вас, архонтесса Катрин, не сочтите эту задержку с ответом актом неуважения к вам.
– Тогда как же она объясняет тот факт, что позволяет войскам Синдиката Драконов, изначально объявленных Ком-Старом миротворческими, фактически вторгаться в пространство Лайонз? Мои сограждане попадают
– Да, архонтесса, я знаю об этом. Вы уже второй раз уведомляете Первую о своей озабоченности, и меня заверили на высших уровнях, что вашим посланиям уделяется особое внимание. Хотя, с другой стороны, принц Виктор тоже заявляет свои права на пространство Лайонз, но действия Синдиката Драконов не вызывают протеста с его стороны и…
Катрин решительным жестом заставила Корри замолчать.
– Мой брат не имеет никакого отношения к пространству Лайонз. А вы санкционировали опасные действия на моих границах только потому, что не возражает человек, который из смерти собственного сына извлекает политические выгоды. А я-то думала, что Ком-Стар, защитник Внутренней Сферы и вдохновитель перемирия с кланами, занимает более высокую моральную позицию, отвергающую угрозы и личную ненасытность и не основанную на том лишь факте, что убийца, видите ли, не протестует, что отхватывается часть моих владений!
– Все совершенно справедливо, архонтесса Катрин. И я немедленно свяжусь с моим начальством…
Она позволила себе яростно поиграть ноздрями, затем уставилась на Корри из-под полуприкрытых век.
– Если вы уже не явились ко мне с извинениями от Первой, зачем вы вообще тут нужны? – Она позволила намеку на улыбку чуть тронуть уголки губ. – Неужели вам просто доставляет удовольствие видеть меня в гневе?
– Нет, архонтесса, совершенно определенно – нет.
– Что же тогда?
Корри, все еще поеживаясь, достал из кармана своего красного пиджака свернутый листок бумаги.
– Меня попросил замолвить перед вами словечко один человек, который молит вас об аудиенции. – Корри протянул ей бумагу, и Катрин с удовлетворением отметила, что рука его дрожит. – Поскольку этот человек не облечен дипломатическим статусом, то не знает, как попасть к вам.
Катрин взяла у Корри бумагу и развернула. Прочитав имя, она ткнула послание обратно.
– Зачем мне встречаться с ним? Корри взял листок.
– Он говорит, что мог бы прислать представителя с соответствующими знаками уважения. Он просит вашего снисхождения и принятия дара, прежде чем вы примете ваше решение.
Дара? Что этот человек может мне дать? Она вспомнила, как встречалась с ним и даже что-то такое слышала о потере им недавно значительного состояния. Вспомнила Катрин и о том, что некогда он считался вполне состоятельным.
Она коротко кивнула.
– Скажите ему, что я приму его представителя. И если все будет нормально, то затем встречусь и с ним самим.
– Вот и хорошо, архонтесса. Это больше, на что он надеялся.
– Прекрасно. – Она посмотрела в сторону двери. – А своей хозяйке можете передать, пусть она более серьезно отнесется к подобному обращению со мной и к возвращению моего расположения к ней. В качестве компенсации за урон она может вернуть мне
XXXIV
Обычная армия если не одерживает
победу, то отступает; партизанская же
одерживает победы, когда и отступает.
Даош, Народная Республика Цюрих
Лига Освобожденной Зоны
15 ноября 3057 г.
Ноубл Тэйер ощущал, как тает оживление среди его сторонников. Четверо обычных граждан – Ричард и Кэрол Брэдфорды, Энн Томпсон и Кэти Ханни – так поначалу радовались взрыву офиса Комитета безопасности. Только Кен Фокс не высказывал эмоций, давая понять, что для него взрывы дело обычное.
Ричард с подозрением оглядел пустой подвал жилого дома и поднял стакан с вином, провозглашая тост:
– За Танцующего Джокера и его фокусы. Остальные, кроме Ноубла, присоединились к нему.
Ноубл же пригладил свои теперь светлые волосы и улыбнулся:
– Особенно хорош был последний фокус. Ценности ему добавил Вернер Чу, решивший вернуться попозже и поработать.
Кэрол покачала головой.
– А я надеялась, что взрыв обойдется без жертв – ведь часовой механизм был установлен на три часа утра.
Ноубл кивнул, хотя Кен Фокс и закатил глаза.
– Да, мы все договорились, что при совершении подобных акций постараемся обойтись без жертв, но должны же вы понять: каждая операция так или иначе связана со смертельной опасностью – для нас и для захватчиков. И теперь, когда вы поняли, хочу узнать, вы по-прежнему принимаете правила игры? Кен Фокс вскинул голову.
– А зачем тебе это надо знать?
Ноубл встал, и верхняя часть его тела оказалась в тени, поскольку горящая лампа висела низко над столом.
– А затем, что мы уже дошли до того пункта, где нам предстоит активизироваться.
Ричард потер заросший подбородок.
– Я думал, что все идет нормально.
– Да, нормально. Мы можем наслаждаться мыслью, что за каждую голову участника сопротивления назначено по двадцать тысяч кронеров. Растет количество настенных рисунков по всему Даошу, проводятся операции, подобные нашим, и даже бросают такую же игральную карту.
Кэти улыбнулась.
– Из них лишь Джакко Даймонд работает более-менее нормально. Остальные просто дурачатся.
– Согласен. Похоже, я вышел на Джакко и попытаюсь завербовать его. – Ноубл сложил руки перед собой. – Дела же обстоят следующим образом – мы начали с появления на публике путем взрыва экрана на площади Фензильусуд. При всем желании цюрихский политический директорат не смог скрыть это событие. Слух о нем распространился довольно быстро.
Энн негромко рассмеялась.
– На другой день я уже слышала шутку. Сотрудника безопасности спрашивает жена, нашли ли Танцующего Джокера? Знаете, что тот отвечает? «Как же его найдешь, дорогая, если он взорвался?»