Рожденный для войны
Шрифт:
– «Волк-один», у нас начинается.
– Удачи, Дэн.
Фелан включил голографическое изображение. Пять легких боевых роботов пробирались по снегу у подножия перевала. Лед на стенах скал намерз голубыми каскадами. Маленькие снежные смерчи гонялись друг за другом посредине боевого порядка клана. Впереди шли «Дашер» и «Коши», в середине – квадратная «Пума», позади – два «Уллера».
Фелан осмотрел голографические изображения роботов противника. Ясно видно, что «Уллеры» и «Пума» несли реактивные установки. «Дашер» и «Коши» предназначались скорее для корректировки стрельбы. Оба робота были слишком
– «Охотники», огонь, – донесся через нейрошлем Фелана голос Дэна Алларда.
Первый полк Гончих Келла, известный под названием «Дикие Охотники», открыл массированный огонь по Соколам. Каждые две роты обстреливали каждый боевой робот Соколов. Перевал, залитый красными, зелеными и голубыми молниями, представлял собой такое ослепительное зрелище, что Фелан отвернулся от экрана. При этом он посмотрел через купол кокпита и увидел километрах в тридцати буйство огня среди туч, низко нависших над перевалом Ледяная Печаль.
– Волънорожденный, что это? – услышал Фелан голос, прозвучавший на тактической частоте Волков.
– Мы проливаем первую кровь, и делают это Гончие. Быстрый «Дашер» стремительно помчался вниз под огнем двенадцати боевых роботов, пустивших в ход все четыре вида своего вооружения каждый. Пульсирующие лазеры впились в броню ног машины, прошили ее и отрезали конечности. Луч ПИИ впился в грудь робота и расплавил половину его торса. Лицевая пластина «Дашера» разлетелась, и водитель катапультировался, но машина была уже так серьезно поражена, что сиденье врезалось в снег перевала, а сверху тяжело рухнул и сам робот.
К тому времени, когда Фелан переключил внимание на остальных роботов, вниз катился лишь неуправляемый золотой шар разлетающейся плазмы да обгоревший скелет «Коши» застыл, вплавленный в лед.
Фелан передал это изображение всем боевым роботам 4-го Гвардейского Штурмового полка Волков и 279-го боевого.
– Гончие проделали это так легко и просто. Попробуем и мы. А в следующий раз, когда вы решите воспользоваться словом «вольнорожденный» как ругательством, вспомните, кто они такие, вольнорожденные, и что собой представляют. А в старой битве между природой и воспитанием природа, я бы так выразился, даст вам пять очков форы.
XLV
Не было еще такого случая, чтобы какая-либо
страна получила выгоду от затяжной войны.
Дворец Марика, Атреус
Лига Свободных Миров
15 декабря 3057 г.
Томас Марик изучал розовый поток цифр, движущихся в пространстве над его письменным столом.
– А, очень хорошо, сопротивление Кастора подавлено. Регент Малькольм кивнул.
– Так получилось, что вождем партизанского движения оказался Карл Джирик. Согласно данным вашей разведки,
– Должно быть, это у них в крови. – Томас осторожно провел левой ладонью по щеке, ощущая под пальцами грубые шрамы. – Мне и самому доводилось быть свидетелем страстей, возросших на семейной любви и ненависти.
– Да, главнокомандующий. Томас вежливо улыбнулся.
– Таким образом пал последний мир, отданный нами Федеративному Содружеству в четвертой войне за Наследие.
– Да, сэр. Но еще продолжаются отдельные сражения, наиболее заметное – на Нанкине, где ваши наемники удерживают плацдармы для войск Сун-Цу. Остатки пограничной области Сарна раскололись на независимые миры и различные ассоциации. Сарн и Стик с ближайшими мирами образовали оборонительные альянсы и направили послов сюда, на Атреус и Новый Авалон.
– Проигнорировав Сун-Цу?
– Они же понимают, главнокомандующий, где находится истинная власть.
– Понятно. – Томас покусал губы, затем нажал на кнопку компьютера, и цифры исчезли. – Что ж, коли есть власть, надо ею пользоваться, иначе зачем она и нужна, не так ли?
– Насколько вам известно, именно так полагал блаженный Джером Блейк. – Регент Малькольм посмотрел на свой наручный компьютер. – Вызов программы пять-семь-один-два-один-четыре. Сейчас мы получим данные о распределении сил в пограничной области Сарна и вероятных целях для ударов.
– Не вижу в этом необходимости.
– А, так вы уже определили цели. Я должен был бы догадаться.
Нет, Малькольм, ты ни за что не догадался бы.
– Как раз наоборот. Я собираюсь отправить Виктору Дэвиону послание, в котором предлагаю перемирие.
Малькольм раскрыл рот.
– Вы шутите, сэр.
– Отчего же? Вы забыли, Малькольм, что я начал эту войну после того, как мой сын и я пострадали от рук Виктора Дэвиона. Мой гнев был праведен, а действия – справедливы. Мои войска отбили миры, отнятые у нас Федеративным Содружеством, и я сделал это без серьезных экономических последствий для себя. Дальнейшая же война дорого нам обойдется. И дороже всего обойдутся наемники, не говоря уж о наших собственных войсках.
– Но ведь вся пограничная область Сарна лежит открытой перед вами.
– Но взятие ее ставит меня в позицию, уязвимую для нападения. Вы, как и я, знаете, что Виктор Дэвион не совершает ответного удара только потому, что у него временно не хватает Т-кораблей. Как только решится эта проблема, то при нынешнем положении вещей он ударит по Сун-Цу, а не по мне. Более того, если я углублюсь в пограничную область Сарна, то еще разозлю и Сун-Цу. Хоть его нация и мала, но в своем параноидальном упорстве он может доставить нам немало неприятностей. Если бы Виктору удалось переманить его на свою сторону или спонсировать Кая Алларда Ляо для развязывания гражданской войны в Конфедерации Капеллана и свержения Сун-Цу. Он обрел бы все потерянное и держал бы в руках нож, направленный в живот моему народу.