Рожденный в сражениях
Шрифт:
– Боевая тревога! Задача батальону - в срочном порядке обеспечить переправу главных сил через Волгу и занять оборонительные позиции... Карту комбат.
Новиков торопливо вынул из планшета карту района расположения.
– Что за город на том берегу? На вашей карте левый берег не отмечен.
– Вольск, товарищ...
– Так вот, занять оборону севернее Вольска. Частью сил провести разведку на флангах. Об исполнении докладывать каждые...
– Уборевич посмотрел на наручные часы, - тридцать минут. Приступайте!
– Разрешите, товарищ командарм.
Новиков взбежал по ступенькам мимо
– Дневальный! Боевая тревога!
Через секунду по всей территории части завыли сирены.
– Тревога объявлена, товарищ заместитель народного комиссара. Разрешите приступить к выполнению своих обязанностей.
– Разрешаю, товарищ майор. На время проведения учения разрешаю обращаться ко мне по званию.
– Есть.
Уборевич проводил глазами бегущего к зданию штаба комбата. Территория части напоминала растревоженный муравейник. Но опытным глазом командира Уборевич уже видел, что это не бесполезная суета, каждый бал занят конкретным делом.
– А комбат молодец! С сиренами это он здорово придумал. Надо и у себя так сделать.
Уборевич покосился на говорившего полковника и тот сразу умолк.
– Нравится? Тогда я вам поручаю документировать ход проводимого учения с полным хронометражем.
Отдельный танковый батальон - почти пятьсот человек личного состава, это если не считать технические и вспомогательные службы. Десять танков, шесть бронемашин, артиллерийский дивизион, зенитная батарея, пулеметный взвод и стрелковая рота, взвод технического обеспечения и т.д. Все это нужно сдвинут с места, и не просто сдвинуть, а организованно, в полном боевом порядке, чтобы часть могла в любой момент вступить в бой. Это не просто. А если по тревоге, то это уже настоящее искусство. Искусство командира. Тем более что предстояло провести переправу через Волгу, самую большую реку Европы.
Уборевич до последнего момента собирался остановить, как он сам считал, безрассудную переправу. Но невольно залюбовался слаженными действиями батальона. Команду на прекращение переправы он выдал, только когда стрелковая рота высадилась на остров, который был определен как промежуточный пункт переправы, а от берега отчалили первые понтоны с танками и артиллерией.
– Остановить переправу! Противник неустановленными силами ведет атаку вдоль берега. Приказываю, организовать оборону переправы.
– Есть.
И снова, никакой суеты. В воздух взлетела серия ракет. Понтоны с танками и артиллерией повернули к берегу, с острова возвращалась стрелковая рота, оставившая один взвод для охраны важного пункта переправы. Посыльные разворачивали подходившие в строгом порядке подразделения батальона с указанием новой задачи. Зенитная батарея под прикрытием счетверенных пулеметов спешно заканчивала окапываться, готовая прикрыть переправу от нападения с воздуха. Пропылили по дорогам броневики разведки. Взревывая моторами и настороженно поводя из стороны в сторону длинными тонкими стволами орудий, выходили на определенную позицию танки. Несколько минут, и прибрежная рощица надежно скрыла их от любопытных глаз. К удивлению присутствовавших командиров - танки везли за собой "сорокапятки" - легкие противотанковые пушки. Вот пристали к берегу лодки с пехотой, и бойцы, получив команду от уже поджившего
– Товарищ командарм. Батальон поставленную задачу выполнил. Оборонительные позиции заняты...
Новиков карандашом показал на карте рубежи развертывания.
– Молодцы. А это что такое?
Мимо стоявших на обочине дороги командиров разбрасывая искры из короткой трубы, на рысях промчалась походная кухня.
– Время обеда, товарищ командарм. Повара торопятся.
– Торопиться говоришь? Молодцы!
Теперь Уборевич уже не скрывал удовлетворения от увиденного.
– Как, товарищи командиры, уложился комбат в нормативы развертывания?
Полковник, которому было поручено вести, хронометраж учений, протянул Уборевичу полевой блокнот.
– Какие там нормативы. По нормативам они сейчас должны из расположения части выходить. А у них уже обед готов.
Напоминание про обед, сопровождавшееся глухим урчанием в животе полковника вызвало невольный смех. Уборевич тоже улыбнулся.
– Похоже, комбат привел самый основательный аргумент в свою пользу. Ну что же. Веди, показывай, как построили оборону, заодно и пообедаем и с бойцами поговорим.
Осмотром позиций окопавшегося батальона Уборевич остался доволен. Да и наваристые щи и густая пшенная каша с мясом явно прибавили настроения.
– После такого сытного обеда не о делах бы говорить, но надо, надо. У меня к комбату есть несколько вопросов. Думаю и у остальных членов комиссии их предостаточно. И так. Во-первых, почему вывел на учение только десять танков? Где остальные двадцать? На ремонте? Пожег технику?
Лицо Новикова вытянулось от удивления. Ожидал всего, но такого!
– Товарищ заместитель народного комиссара, в учении принимают участие все танки батальона. Больше у нас нет.
– Как нет?!
– Пришла очередь удивляться замнаркома.- Ещё два месяца назад вам по разнарядке были отправлены двадцать машин с Ленинградского завода.
– Мы не получали ни какой техники, после прибытия первых танков в апреле. Ни положенных по штату понтонов, ни радиостанций, ни тем более танков. На мои неоднократные запросы командование округа не отвечало.
Удобно устроившийся на раскладном стуле в тени старого тополя Уборевич, вскочил как на пружинах. Лицо его налилось кровью, хваленую выдержку как ветром сдуло.
– Командующий округом! Потрудитесь объяснить!
Командующий, дородный мужчина, стоял пред Уборевичем, обливаясь потом. Вид у него был такой, как будто из него выпустили воздух.
– Мы решили до приезда комиссии технику не давать. Чтобы ... Не угробил зря. Мы...
– Куда дели технику, генерал.
– Голос Уборевича стал до ледяного спокоен.
– Мы, значит... Временно то-есть...
– Товарищ заместитель народного комиссара, - прервал лепет до этого момента незаметный майор, - кажется это уже по нашей части. Не волнуйтесь, товарищи. Мы быстренько разберемся кто это - МЫ. А вам комбат советую готовиться к приему запоздавшей техники. Товарищ заместитель наркома, разрешите нам с этим гражданином покинуть общество и заняться намного менее приятными делами.